Почему я учу работать с источниками?

Для начала – что это означает, «работать с источниками». Мы не знаем чего-то – и мы это «что-то» откуда-то узнаем. То место, где мы это узнали, и есть источник поступившей к нам информации.

Источники могут быть разной степени осведомленности, достоверности, современности и продвинутости, даже если это словарь. Словари тоже пишут люди, и иногда они неидеальные. Критическое отношение к источнику – основа любой здоровой научной / учебной деятельности, и в более широком контексте – основа зрелости обучающейся личности. Потому что фраза: «В словаре нашел» — она немножко такая же, как «Ученые обнаружили», «В газете писали» и в пределе – «Мне так папа сказал».

Важно: я не подрываю все авторитеты, тем более, не делаю это без альтернатив. Словарь – это авторитетный источник и, конечно, совсем не папа. В конце концов, где я беру информацию для своей работы, если не там? Где вообще ее брать, если не там?!

Ключ, как обычно, не в том, ЧТО, а в том, КАК. Золотой стандарт любой учебной деятельности состоит в умении взять информацию из нескольких источников, сравнить и сделать собственный вывод. Любой. Что несколько источников говорят одно и то же – и, следовательно, разумно предположить, что это так и есть, что ряд источников склоняется туда, а ряд сюда, и я выбираю версию такую-то, что в ряде источников информация устарела, потому что наука уже открыла такие и такие факты (и вот источник, где говорится об этом) и так далее. Вывод должен быть своим — тогда информация считается присвоенной и одобренной.

Зачем это нужно людям, которые просто изучают иностранный язык для личных или даже рабочих целей?

Очень просто:

1) Грамотная работа с источниками – то есть привычка не соглашаться на первое предъявленное, а брать выборку и делать СВОИ выводы – учит изначально предполагать разные возможности и несколько решений одной и той же задачи. Это очень помогает понять, что другой язык в принципе устроен иначе, хотя решает все те же задачи, что и твой родной, только непривычным тебе способом. Умение обрабатывать информацию, а не поглощать ее как готовое блюдо, сразу убирает весь пласт терзаний на тему «да что ж здесь все так через ж***-то, нельзя, что ли, было так, как мы» и т.п. Это называется нейропластичность. Судя по последним исследованиям, хрен с ними, с языками, дело куда серьезней: в современном мире в принципе хорошо будет только тем людям, у которых она есть. Выживут только в̶л̶ю̶б̶л̶е̶н̶н̶ы̶е̶ нейропластичные.

2) Работа с источниками существенно снижает информационную зависимость от преподавателя, оставляя в отношениях куда больший процент эмоциональной привязанности и поддержки. А нам только того и нужно (об этом я писала так обильно в других материалах, что более – ни слова).

Учитель – человек. В этом его сила и его «недостаток». Как человек он может и обязан давать поддержку, создавать внешний контейнер, когда студент не в состоянии сам справиться со своими эмоциями и т.п. Как человек же он может чего-то не знать, забыть, в чем-то ошибаться, отстать от последних открытий.

Главный же его недостаток в том, что его может не оказаться с вами в нужный момент. Вам вот-вот выступать со сцены, а он – ну никак не может встать у вас за левым плечом и шевелить вашими губами, заранее предугадывая и подсказывая правильные слова! И на экзамен его с вами не пустят, досада-то какая.

Если функция определения «правильно – неправильно» отдана полностью вовне и никак не интериоризирована, дело пахнет керосином. Без учителя вы – как без рук…

3) К тому моменту как занятия языком преодолевают первый рубеж: «Я что-то понимаю! Я что-то могу сказать!» и выходят на простор, массив и перспективу, внутри студента должен отрасти оценочный аппарат, сообщающий ему, насколько верно то, что он сейчас делает.

Это происходит в рамках постижения абсолютно любого предмета. Сначала мы оглядываемся на учителя с немым вопросом, правильно ли мы пририсовали хвостик у буквы «б». Спустя год нас уже интересует, так ли мы написали сложное слово «бублик», вдруг надо было «е». К тому моменту, как мы пишем выпускное сочинение на тему: «Бублик как символ русского национального характера», наш внутренний оценщик абсолютно уверен в том, что хвостики на месте, буква «и» на месте, осталось только смастерить трехчастную структуру в виде вступления, основной части и заключения.

Невозможно дойдя до потокового выражения париться структурой фраз, значением слов, выбором времен, орфографией или произношением каждого второго слова и т.п. Чего-то не знать – да. Где-то запнуться – ок. Не помнить написания одного-двух слов – конечно. Не быть уверенным в парочке сложных грамматических мест – это нормально, всегда и во всем уверены только идиоты.

Однако это совсем не то же самое, что не быть уверенным НИ В ЧЕМ, постоянно передумывать то, что уже сказал или написал, и ни в чем не находить опоры.

Работа с источниками как механизм проверки своих действий или как проверка информации из других источников, учит простой двухчастной структуре: «Это правильно? ОТКУДА Я ЗНАЮ, что это правильно?»

Неважно, применяем мы это к своим действиям, или к тому, что написано или сказано до нас. Если завтра в учебнике математики напишут, что у треугольника три катета, схема сработает точно так же. Я знаю, что это неправильно. ОТКУДА я это знаю? Секрет в том, что даже если я знаю это точно-преточно, я все равно полезу еще куда-нибудь, чтобы найти, чем свой ответ аргументировать так, как это принято в научной среде. Например: «Такое утверждение противоречит самому определению понятия «катет», поскольку известно, что катет – это одна из двух прямоугольного треугольника, образующих прямой угол. Сумма углов в треугольнике 180, прямой угол может быть только один, отсюда катетов может быть только два». Это немножко иначе звучит, чем: «Мне это в шестом классе Лариса Борисовна объясняла» или «Ну я всегда это знал, это типа как бы азы», согласитесь. Какая разница, азы или не азы. Конечно, я это знаю и в своем знании уверена. Однако спустя столько лет не смогла молниеносно подобрать аргументацию, поэтому сделала – ЧТО?

Правильно. Пошла и нашла источник, из которого вытащила логику рассуждений и пришла к нужному мне выводу. Подкрепив по дороге внутреннее ощущение: «Я это знаю. Я могу полагаться на это знание для решения задач или доказательства более сложных теорем».

Знания и навыки прирастают только тогда, когда мы уверены, в тех, на которые они ложатся. Никто не прыгает тройной тулуп спустя месяц после первого выхода на лед. Но если спустя 5 лет после выхода на лед вы все еще не уверены в технике перебежки назад, тулуп по-прежнему за пределами ваших возможностей, даже если по срокам давно пора.

***
Совершенно неважно, откуда и как приходит навык работы с источниками. Меня этому научила 30-я физико-математическая школа города Ленинграда и потрясающие учителя математики, которые там работали. Лариса Борисовна – реальный персонаж. Именно она, представляя нам новую теорему, ходила туда-сюда у доски и приговаривала: «Контру! Контру давайте!!!» (в смысле «контрпример» — что это такое, посмотрите в интернете: поработайте с источниками уже наконец!).

Если привычка обрабатывать информацию из разных источников не была наработана где угодно и когда угодно ранее, то необходимость ее завести часто возникает именно в процессе изучения языка, но не осознается как таковая.

Люди жалуются на отсутствие прогресса, на высокую утомляемость в процессе говорения или письма, на напряжение и плохое самочувствие. Им кажется, что они не знают чего-то или все время забывают что-то, но дело не совсем в том. Они ищут и не находят УВЕРЕННОСТИ в своих знаниях, они не могут сдвинуться с простых вещей дальше, потому что в процессе формирования уже достаточно сложной речи болтаются без всякой опоры и не понимают, что они творят и насколько это верно. Каждое слово – шаг в пропасть. Каждый собеседник – фигура внешней оценки и единственный ориентир в безбрежном море под названием: «Господи, что я несу».

Не незнание становится основной бедой и проблемой, а полное отсутствие критериев правильности и бесконечный самосаботаж. Надо ли говорить о том, как немыслимо, чудовищно устает мозг, который не в состоянии успокоиться ни на одном из вариантов? Ничего удивительного, что занятия языком превращаются в пытку.

***
Я избегала писать в описании курса, что я учу работать с источниками: это непонятно и не очень зажигательно. Ну что, в конце концов, люди словаря без меня не видели, что ли…

Чаще всего выясняется, что если видели, то приблизительно google translate + мультитран, в лучшем случае. И даже если видели больше – не всегда хорошо понимали, как читать и интерпретировать представленную там информацию. И даже если умеют пользоваться продвинутыми вещами вроде тезауруса, не всегда проверяли информацию еще по парочке источников.

Про грамматику и вообще не говорю. Аргументы в стиле «Стивен нам это как-то объяснял» — и все тут.

А уж если я стимулирую студентов подвергать сомнению МОИ слова, то и вовсе рискую получить обвинения в том, что «не для того я платила такие деньги, чтобы потом перепроверять вас, вы что, плохо знаете свой материал»? Да чего там «рискую» — получаю.

Ответ: «Нет, мой ангел, вы мне платили такие деньги, чтобы научиться пользоваться источниками, да только вы не захотели – но то, как говорится, дело ваше. А служить абсолютом из палаты мер и весов мне скучно до зубовного скрежета».

Золотые вопросы: «Это правильно? ОТКУДА я знаю, что это правильно?»

Ответ: «Маша так сказала» — не канает. Я вас первая за него побью. За ваши же деньги, да.


Like, share, repost. Peace, love, smile. Learn.