Итоги конференции What a Feeling! про эмоции в контексте изучения и преподавания иностранных языков будут догонять меня еще какое-то время в виде разных всплесков и воспоминаний, а пока я готова оформить несколько «поверхностных» выводов.
Во-первых, всегда полезно и приятно потусить в образованной европейской среде – помимо всего прочего, именно из языковых соображений. В Европе распространен билингвизм и трилингвизм на государственном уровне, а также принято изучать иностранные языки в качестве хобби, способа личного развития, развлечения, борьбы с разжижением мозга и для повышения общего культурного уровня. Как сказала моя коллега Кристин, которая переехала в Утрехт из солнечной Калифорнии вслед за большим и светлым чувством: «В Америке, если ты учишь один иностранный язык, на тебя уже смотрят с уважением. Здесь люди знают по три-четыре, и это вообще no big deal». Мы, как вы понимаете, в этом смысле, куда ближе к Америке: огромные пространства родной страны влияют на восприятие остального мира, его удаленности, возможности контакта с ним, даже по интернету. Мало того, что сам по себе вылет за рубеж для многих означает более 20 часов пути с пересадками, так еще и паспорт, и виза, и огромные деньги… В Европе можно за сутки и за 50 евро пересечь три-четыре государственных границы и не заметить этого.
Несколько дней вращения в таком обществе – и мне уже немедленно хочется поднять из руин мой французский, а также начать изучать немецкий, и мне перестает казаться, что я не справлюсь с интерференцией (смешением иностранных языков). Да и английский хочется поднять – до уровня public speaking.
Во-вторых, основная масса исследований проводится в академической среде и обладает четкими параметрами, которые, как и любые границы, хороши как опора и плохи как ограничение. Академическая среда имеет дело со студентами высших учебных заведений, которые видят свое обучение (неважно, чему) основной задачей и основным видом деятельности на данном этапе их жизни. Они способны ежедневно и длительно прикладывать интеллектуальные усилия, и считают это само собой разумеющимся. Все рассуждения о мотивации студентов в академической среде в высшей степени умилительны и бесполезны, поскольку стартуют с изначально очень высоко мотивированных студентов и озабочены тем, как замотивировать их еще дальше. Они не имеют дело с хроническими неудачниками, которые истоптали семь пар железных сапог в поисках наилучшего метода (который, как известно, обладает множеством точных и тонких характеристик, но никогда не обходится без компонента «сядь на жопу – и учи»). Мои рассказы об извращенном разнообразии коммерческого рынка образовательных услуг в России и глобальной растерянности клиентов/студентов перед этим столиким чудищем, вызывали большое недоумение и возгласы в стиле: «Подумать только!», «Никогда об этом не задумывалась», «Надо же, как в жизни-то бывает, даже и сказать-то нечего». После чего коллеги возвращались к актуальным вопросам: например, как сделать так, чтобы у студентов повысилась успеваемость и настроение в ходе работы на уроке. Вопрос, как их на этом уроке в принципе удержать, особенно если их физически трясет и эмоционально тянет рыдать, находится за пределами их сознания.
Если коротко, то практический вывод здесь один: подавляющее большинство исследований, в которых заинтересованы сообщества и институты, которые заказываются и оплачиваются, которые помогают людям делать карьеры, писать диссертации, и которые лягут в результате в основу каких-то потенциально массовых методических решений, проводятся людьми и среди людей, которые к большинству из вас не имеют никакого отношения, не отражают ваших интересов, не имеют представления о ваших чаяниях и отчаяниях. Вас не видят – и не увидят, потому что вы разрозненны, не учтены, не собраны ни под какой эгидой, не репрезентативны. Вы – набор рандомных частных лиц, каждый со своими обстоятельствами и целями в изучении иностранного языка. Ожидать, что индустрия возьмет в расчет вас с другого ракурса, нежели ракурс вашей платежеспособности – а именно так это и происходит сейчас, причем платежеспособность находится в непосредственном конфликте с успехом обучения, — не приходится. Поэтому еще раз и еще раз: максимально внятное представления о своих потребностях, целях и запросах, максимально внятные требования к исполнителю ваших задач, кем бы он ни являлся, добросовестный кастинг и проверка по промежуточным итогам, то есть огромный уровень клиентской ответственности за наем и процесс. Отключиться — нельзя. Полностью вверить себя кому-то — нельзя. Академическая среда на вас хлопает изумленными глазами, пока коммерческая среда радостно подсоединяет к вам финансовый отсос. А Мария Ковина-Горелик все пишет и пишет свои одинокие статьи, которые, если не решают проблему, то помогают расставить хотя бы какие-то ориентиры в этом цветущем бардаке.
В третьих, совершенно неожиданные впечатления прилетели из области фонетики, акцентов и восприятия речи на слух. Я длительное время практиковала очень мягкий подход к этому аспекту, полагая, что there’s a bigger fish to fry в деле изучения иностранных языков. Научиться строить правильные конструкции все-таки важнее, нежели чисто произносить злосчастное th. Это мнение в корне переменилось.
К сожалению, произношение некоторых (далеко не всех!) моих коллег, в особенности, носителей романских языков (испанского и итальянского), оставляло желать настолько лучшего, что, честно говоря, я даже предположить такого не могла. Когда человек говорит скудно, его произношение может стать препятствием к пониманию, но не может утомить. Он будет повторять свой ограниченный набор из двух десятков слов, это будет плохо, но долго ваш диалог долго не продлится все равно, как ни верти. Когда человек в состоянии продуцировать 15-минутные монологи на абстрактные темы с обилием сложноподчиненных предложений, его плохое произношение может привести к коммуникационной катастрофе. Дешифрация знакомых, но крайне искаженных звуковых комплексов, оказывается, утомляет примерно на уровне устного последовательного перевода, если не синхронного. Проще говоря, хочется сбежать куда подальше.
К сожалению, это означает, что с какого-то этапа изучения языка сильный акцент становится непростителен. Под сильным акцентом я подразумеваю чужеродную мелодику и паузацию (так называемый «интонационный акцент»), нарушение правил ударения, в том числе, фразового, неправильное произнесение слов и только потом – искажение отдельных звуков. То есть если проблема в одном w или th – это еще не «сильный акцент». Мне жаль это констатировать, но, побывав с другой стороны, вынуждена свидетельствовать: плохое произношение – прямая угроза успеху коммуникации и производимому впечатлению. Очень хороший английский не может быть очень хорошим, если он звучит, как китайский, только на английском языке. Увы, но похоже, что мое решение по этому вопросу окончательно и обжалованию не подлежит. Где-то с уровня Intermediate вопросы фонетики должны быть включены в обучение на постоянной основе, иначе все остальные усилия могут просто не оправдать себя.
Это был набор маленьких выводов и результатов, о главном – позже. И там прям здорово ☺ На днях обязательно напишу.