Поскольку я тут медленно, но верно все же делаю кой-что по работе, залезу ненадолго на привычную табуретку. Нет, ну вдруг вы соскучились!

Очень часто я вижу сопротивление и непонимание, когда дело касается теории, терминологического аппарата, основ языкознания, навыков поиска и сравнения информации в рамках занятий языком. Это объяснимо: люди других профессий не хотят вникать в строение скелета и мускулатуры, они хотят, чтобы все это работало, как стиральная машина, духовный и физический мир которой интересует не всех. Если мне сейчас попробовать навязать базовые понятия какой-нибудь физики в объеме начального школьного курса, я тоже начну кривить морду. Зубной техник, актер или ювелир имеют право не помнить, чем существительное отличается от сказуемого и не желать эти знания освежить.

Но, как говорится, есть нюанс.

Ужас в том, что простое «пользование» иностранным языком невозможно. Нет такой опции. Нет такого варианта: «выучить так, чтоб он там просто БЫЛ, и извлекать его по мере надобности в полностью готовом состоянии». Ну не бывает такого. Когда мы хотим научиться на нем говорить, мы не надеваем на себя готовое, кем-то сшитое платье, и ловко ходим в нем по подиуму. Мы каждый раз это платье (и тысячи других платьев) – шьем.

Ну а теперь представьте, что вы пришли на курсы кройки и шитья – даже самых простых вещей, никакого ни от-кутюр с ручной вышивкой и нереальным каким-то кроем. Сколько уроков вы сможете осилить, оперируя понятиями типа «штучка», «фиговина», «тут», «там», «немножко» и «так хорошо, а так – нет»? Как долго вы сможете оставаться в неведении относительно составов тканей, длины стежка, типов швов, характеристик швейных машин?

Понятийный аппарат существует для того, чтобы облегчить вам запоминание процессов и технологий. Невозможно каждый раз описывать вытачку через «а тут мы немножко заложим ткань», а крой по косой – «слегка развернем полотно». Понимание общих принципов не является каким-то выдуманным извращением, которое нахлобучивается сверху процесса обучения только потому, что преподаватели не знают, как учить по-другому. Это все нужно для экономии времени и развития навыков собирать из огромного количества деталей конструктора нужную модельку за считанные секунды – просто потому, что все винтики и дырочки изучены задолго до. Неумение деконструировать и анализировать составляющие части и принципы их сочетания приводит к огромной скованности, к отсутствию вариативности. Если вы понимаете швейное искусство на уровне «соединить два полотна вместе», то ничего кроме плохо сидящей юбки прямого кроя вы изготовить не сможете.

Основная проблема текущей ситуации с изучением языка состоит в том, что маркетинг массированно вбивает людям в головы, что учить язык – это очень просто. Отсюда появляется неоправданная вера в современные методы, которые волшебным образом воздействуют на мозг, минуя всю эту терминологию, которую давно пора засыпать нафталином. Этому, в свою очередь, способствует постоянная отстройка современных курсов от «традиционных методов» и прошлых неудачных опытов изучающих язык. Какие методы имеются в виду и чем они так капитально плохи – не уточняется – и в этом вакууме буйно цветет любой негатив по поводу любых намеков на нормально структурированное поступательное обучение.

Примерно отсюда же растет всеобщее ощущение, что для «базы», с которой не стыдно выходить в люди, нужно довольно немного усилий, а все остальное – ну это уж потом, когда-нибудь, это там высшие сферы, то да се. В итоге даже очень умные и образованные люди искренне думают, что они освоят этот нехитрый навык: а) быстро, б) не вникая в его сложное устройство.

Результат один. Доползая кое-как до Вечного Плато Интермидиат, большинство обнаруживает себя в точке, когда: а) становится очевидно, что до свободы, полета, способности действительно тонко и точно выразить мысль, до общения на равных с людьми, хорошо знающими язык, остаются какие-то световые годы; б) изучать язык становится гораздо труднее, чем это было на начальных этапах, результаты все жиже, открытия все реже, чувство неудовлетворенности и безнадежности все сильнее.

Находясь в этой точке уже гораздо сложнее начинать заниматься как следует – со всеми потрохами. Потому что разочарование, усталость, понимание истинной сложности и продолжительности и весь комплекс сложнейших чувств, с которыми я имею дело на консультациях, уже сформировался. Нет сил даже на то, на что хватало раньше, – тем более, на введение в программу понятийного аппарата, поисковых навыков, воспитания чутья, привычки абсолютно все разбирать на мельчайшие детали и пересобирать заново в других порядках и комбинациях. Нет привычки качать эти мышцы, видеть множество возможностей, автоматом замечать, как это, черт возьми, сделано, потому что с самого начала ничего не заложили, кроме намерения по-быстренькому с этим всем разобраться и начать вести международные переговоры без переводчиков.

Для этого нужна серьезнейшая тренировка линвистического взгляда на язык и речь. И да, это почти целая профессия и, возможно, гораздо больше того, на что вы изначально подписывались, но фактов это не меняет.

Нет опции «изучить язык так, чтобы иметь его и им пользоваться». Точнее, есть она – но как она выглядит изнутри и как достигается, знают только лингвисты – именно потому, что у них есть инструментарий. Языкознание и германская филология – это слишком для обычных изучающих язык, но отвергать оперативный терминологический аппарат и принципы функционирования языковых единиц – это значит лишить себя единственного шанса двигаться по пути, на котором учить язык с годами становится легче, а не тяжелее.

Я, по крайней мере, именно на это в своем проекте и ставлю, именно этому и пытаюсь научить на любых курсах. Сформировать определенную оптику, привычки, инстинкты, чутье, научить пользоваться инструментами, оперировать понятиями, видеть функции. Потому что только это и имеет смысл.

(Пошла дальше работать над обновлением «Карты смыслов в чаще слов». Я залезла гораздо глубже, чем собиралась, но тем, что получается, я планирую гордиться.)


Like, share, repost. Peace, love, smile. Learn.