Разговорная речь как феномен

Занялась я этим потому, что – если формулировать очень коротко и упрощенно – именно в этом состоит основной массовый запрос населения к преподавателям и школам английского языка и именно этот запрос мы совершенно не в состоянии удовлетворить. Во всяком случае, в те сроки и в рамках тех вложений, которые рисует себе в голове это самое население. Именно поэтому возникает необходимость сшивать постоянно рвущуюся реальность по краям и очерчивать границы возможного. Иначе волны фрустрации укачают нас окончательно – и под «укачают» я не имею в виду «убаюкают». О, нет.
Читаю отличную книгу Working with Spoken Discourse by Deborah Cameron (в русском переводе «Разговорный дискурс. Интерпретации и практики») – и, как это часто бывает, черпаю оттуда массу интересного – буду выдавать тут небольшими порциями иногда в рамках просветительской миссии моего проекта.
Дебора много пишет о том, что разговорный дискурс, в отличие от письменного, явление крайне мало изученное, и тому есть масса причин. Достаточно хотя бы того, что для изучения устную речь необходимо зафиксировать в письменном виде (потому что в противном случае она просто улетает из памяти и сознания любого человека, кто возьмется с ней работать, будь он трижды лингвист с прекрасной памятью, и так работать невозможно). Фиксация устной речи в письменную дело хлопотное: расшифровка двух-трехминутной записи может занять 40-120 минут. Легко сосчитать, сколько уйдет на создание корпуса устной речи, достаточного для хоть какого-то анализа. (Герои, конечно, среди нас, и это все уже делается, я просто к тому, что небыстро).
Но мне бы сегодня хотелось подсветить один маленький аспект – именно в контексте изучения иностранного языка и попыток дойти в этом изучении до фазы «говорить свободно». (Именно ее всегда предлагают на входе почти в любое коммерческое обучение языку – и именно до нее путь лежит самый длинный, тернистый и извилистый. И дорогостоящий).
У большинства изучающих иностранный язык нет опыта наблюдения за достаточным количеством спонтанной устной речи, которой обмениваются носители в реальной жизни. Даже в текущей реальности, когда интернет открыл нам доступ к огромному количеству англоязычного контента, включая «странный» контент, который делают вроде как живые люди якобы почти без редактуры, нельзя говорить о том, что мы видим реальную разговорную речь. Если это фильмы – то в них есть сценарий, если это влоги, сториз в инсте, на youtube или в фейсбуке, в них тоже много дублей, редактуры и монтажа, не говоря уж о том, что изначально это другой жанр, чем разговор с соседкой на рынке или с учительницей ребенка в школе.
Мало этого. У нас практически нет опыта изучения ЛЮБОЙ спонтанной устной речи как объекта, включая речь на родном языке. Дебора отмечает, что начинающие лингвисты, которые только пробуют работать с живой речью как объектом изучения и пытаются ее зафиксировать, с удивлением отмечают, насколько наша устная речь бывает «грязной», «замусоренной», «изобилующей повторами и самоисправлениями», «бессвязной» и все в таком духе. Более опытные лингвисты комментируют это так: наши представления о том, что есть речь «связная» или «чистая» происходят из куда более изученных и привычных нам дискурсов, которые подразумевают многократно большую подготовку и планирование. В первую очередь, мы опираемся на огромный корпус письменной речи – либо на устную презентацию изначально все равно письменной речи (публичные выступления, театральные пьесы, сценарии, речь дикторов и ведущих программ на радио и ТВ – и, например, пресловутые топики и пересказы на уроках иностранного языка). На самом деле, в спонтанной устной речи все повторы, коррекция и т.п. имеют важнейшие функции: они помогают обеспечить обработку / формирование сообщения в режиме реального времени и абсолютно необходимы для нормального обмена репликами в ходе разговора. При транскрибировании мы автоматически удаляем весь этот «мусор», потому что на бумаге он создает препятствия восприятию.
В результате куда большей привычки работать с подготовленной устной речью, которая, на самом деле, прошла редактуру и чистку в результате ее фиксации в письменной форме и последующей повторной выдачи заново в устной форме, у нас формируются абсолютно нереалистичные и вредные представления о том, что допустимо в устной речи и что нам следует считать удачной ее реализацией со своей стороны. Нам все кажется каким-то скомканным, нелогичным, неправильным, грязным и так далее.
Мы никогда не следим за рождением и восприятием речи на родном языке с тем вниманием и пристрастием, с каким мы это делаем на иностранном (оно и понятно, еще не хватало). В результате в зоне иностранного языка мы оказываемся не только с недостаточным инструментарием (ОНО И ПОНЯТНО: МЫ ЭТОТ ЯЗЫК ЕЩЕ НЕ ВЫУЧИЛИ!!!) – но и с неразумно завышенными требованиями относительно того, что тут должно быть понятно и с какой скоростью, насколько тут должно быть все чисто, связно, правильно с первого раза и так далее. Мы хотим на незнакомом языке результата, который на родном вряд ли бы смогли обеспечить без специальной подготовки, но мы этого совсем не замечаем. Имея такие представления о том, как это «должно» выглядеть, мы фактически сами создаем себе условия, в которых очень сложно не травмироваться и не уйти в песок. А поскольку у устной речи всегда есть свидетели, нет ничего удивительного в том, что многие студенты переживают свои опыты устного общения с иностранцами как опыты тяжелого публичного позора.
Обычно после этого все хотят ответа на вопрос «что делать». Я его многократно давала – и мнение мое с ростом количества употребленных умных книг не меняется. Просто оно мало кому нравится ☺ Но, по-моему, особенно других вариантов тут не предусмотрено: учить более или менее классическими методами, принимая, как данность, отсутствие доступа к полноценному участию в неформальных разговорах носителей между собой на равных с полным пониманием происходящего, на протяжении многих лет, а может быть, и всего процесса изучения языка. Это совсем не значит, что нам в этом языке нечего делать или что мы не сможем создать в нем для себя условий для значимой человеческой коммуникации, партнерства, дружбы, деловых или любовных отношений и так далее. Единственное, что точно помогает на протяжении всего пути, это хорошее понимание, где лежат границы возможного, какие действия ведут к каким результатам и как позаботиться о себе так, чтобы идти можно было долго и с удовольствием.