В Питере в этот раз было столько всего – ну вы уже видели фотки (и будут еще). Мы чудесно поиграли, ударно позанимались, приятно познакомились с новыми коллегами, а с некоторыми даже разделили тайное наслаждение (нет, не это, ну что вы за люди! пирожные мы ели! в «Севере»!).

Но я больше всего хочу о другом  О том, что моей дорогой аудитории точно ближе, чем наши внутрицеховые междусобойчики и тайные мучения страстей. Поэтому я напишу об открытом уроке немецкого языка для начинающих, который я посетила в составе других англоговорящих коллег.

Во-первых, я была потрясена щедростью двух моих любимых Татьян, которые с готовностью предложили нам этот аттракцион. Татьяны – директора Deutsch-Klub (https://www.facebook.com/DeutschKlub/), и у них накануне учебного года, я уверена, было, чем заняться, помимо того, чтобы развлекать группу, из которой они гарантированно не получат ни одного платного студента на дальнейшее обучение. Они вообще практически не ведут уже групп, тем более – начинающих. Тем не менее, они обе отложили все дела – и вдвоем (Tatjana Jartzeva в ведущей роли и Tatiana Orestova – на подхвате) дали великолепно разработанный динамичный урок на 60 минут без единого русского слова. Это был очень, ОЧЕНЬ щедрый и трогательный подарок, полный любви к любимому делу, любимому языку и дорогим коллегам.

Во-вторых, я весь час наблюдала за собой и другими «студентами» и понимала, что в этом балете не только Татьяны – восхитительные молодцы и суперпрофи, но и мы в качестве студентов не подкачали, ох не подкачали! До того, что в жанре «сгорел сарай – гори и хата», в смысле, «позориться – так с музыкой», под конец хором пели песню на немецком языке. Очень старались!

По итогам своих часовых наблюдений с удовольствием пишу пост о том, чем группа профессиональных лингвистов отличается от группы нормальных людей в качестве начинающих изучать язык. В смиренной надежде – как обычно – что это пригодится всем нелингвистам, изучающим какой-либо язык на каком-либо уровне и пришедшим заниматься в группу.

1. Самое главное отличие, наша суперсила и то, что может взять на вооружение каждый (если постарается) – это способность спокойно воспринимать неизвестное, непонятное и контактировать с ним, не теряя рассудка и приличий.

Если учитель произносит что-то быстро-быстро и как бы в сторону или адресуясь коллеге – нужно просто потерпеть: он развлекает себя, как умеет, потому что с нами пока тяжеловато. Ну а заодно показывает нам возможности красивейшего языка и перспективу наших с ним взаимоотношений. Мол, будете сейчас хорошо учить «Ich haiße…» — потом тоже так сможете 

Если учитель явно адресует что-то нам, а мы впервые в жизни это слышим – мы знаем, что он точно сейчас это как-нибудь объяснит. Мы понимаем, что не понимать для нас сейчас – это норма, и даем время и учителю, и собственному мозгу, чтобы свести воедино сказанное, написанное на доске, нарисованное на картинке, сказанное ранее и т.д. Мы не требуем перевода, не начинаем в ужасе потеть, что сейчас нас спросят, а мы – ни в зуб ногой. Мы точно знаем: сделать это все понятным – работа учителя, и нужно ему дать сделать эту работу, а себе – не усложнять жизнь лишними нервами. Непонятно? Ты чего, Маш, это ж немецкий, так и должно быть! Сейчас как-нибудь с божьей помощью, перепутав все на свете и запинаясь на половине звуков, мы что-нибудь произведем. Отдаленно похожее на немецкий. И нам еще скажут, что мы – молодцы.

2. Мы в курсе, как устроен язык – раз, и коммуникация – два, и не ждем перевода отдельных слов или фразы в целом на родной язык, не ждем четких соответствий. Мы знаем, что эта опора – не обязательна и в перспективе начнет мешать. Если нам сказали, что это слово добавлено в предложение для усиления эмоционального воздействия, мы удовлетворяемся этой информацией, а не пытаемся найти русский эквивалент (которого, скорее всего, нет). Мы можем жить с таким объяснением, зная, что язык явит нам данное слово в достаточном количестве контекстов, чтобы мы точно поняли, как это работает именно в немецком языке. Просто не сегодня.

3. Мы уважаем уникальность языка и зашитых в нем культурных кодов. Если по-немецки принято после “Mein Name ist” говорить полностью имя и фамилию – значит, так и нужно делать, не ограничиваясь первым именем. Если форма глагола должна измениться под местоимение – значит, нужно слушать внимательно и не лепить звук “n” там, где его нет. Если после “ja” часто употребляется слово stimmt («верно!», «точно!»), хотя в русском я бы ограничилась просто ответом «да» — значит, имеет смысл так и говорить, потому что, вероятно, так принято, даже если это странно. Мы все знаем “auf wiedersehen”, но в реальности все говорят “tschüss”, значит, тоже будем говорить так. Мы редко удивляемся особенностям конкретного языка, а если удивляемся, то внутренне не конфликтуем с ними, и это позволяет сэкономить уйму энергии, которая вся уйдет на внимание к тому, что говорит учитель. Это удивление в стиле: «Ну надо же, как интересно!» — а не в стиле: «Зачем они эту хрень придумали, мне что, теперь это учить?!» — согласитесь, есть разница.

4. Мы готовы стараться, ошибаться и смеяться над собой, потому что знаем, что без этого нет смысла даже пытаться. Конечно, языки у нас завязывались бантиком, английские слова лезли из всех щелей, одна коллега потрясла всех, неожиданно перейдя на шведский (мы все вообще тут умерли от зависти и уважения), но в целом без иронии здесь – никуда. Преподаватели очень нас поддерживали, но если бы мы реально злились на себя или куксились каждый раз, когда у нас не получалось хорошо произнести немецкие звуки или сразу вспомнить, как там начинается вопрос «Откуда…» или «Кто…», мы бы все устали и замучились гораздо больше.

5. Мы знаем, что наша беспомощность – локальная, и не забываем поминутно, что вообще-то мы взрослые, состоявшиеся люди, профессионалы своего дела. Просто другого! На уроке немецкого мы – неуклюжие котята, на семинаре по методике преподавания английского – стройные породистые лошади, и при этом все мы, к примеру, бледнеем и тушуемся в кабинете стоматолога. Это все нормально. Не нужно запихивать себя под плинтус или маскировать излишней наглостью тайное желание себя под этот плинтус запихать. Язык тесно связан с самовыражением, чувство неловкости, к сожалению, часто сопровождает этот процесс, но ничего страшного в этом нет. Всегда помогает юмор и чувство собственного достоинства.

6. Мы знаем, что делает учитель, и доверяем ему. Здесь, конечно, сложно взять с нас пример, иначе все бы были профессиональными учителями иностранных языков. Именно поэтому имеет смысл выбрать качественного преподавателя в хорошей школе, а потом дать ему возможность и время сделать свою работу, не сомневаясь, не вставая заранее в оппозицию. Нам, понятное дело, повезло: мы-то точно знали, в чьих мы руках, и ни минуты не сомневались в действиях учителя. Понимаю, так везет не всем и советовать что-то в этом плане не всегда уместно. Это – боль, во многом из-за нее и существует мой проект, к сожалению. То есть проект – не к сожалению, а боль – это прям печаль. Но хорошие учителя существуют (сама видела!)

***
За последние 3 года мои отношения с немецким языком очень потеплели – во многом благодаря знакомству с Татьянами и их замечательной школой. Я этому страшно рада, потому что на фоне общего восхищения языками сложное отношение к немецкому вызывало печаль. Конечно, дело это ясное: и моя русская половина, и моя еврейская половина обе склонны ассоциировать немецкий с очень понятными и очень трагическими вещами, но два визита в Берлин это дело сильно исправили. Язык, на самом деле, мягкий и теплый – если говорить на нем с любовью. А я теперь даже немножко умею  Ну… Совсем чуть-чуть. Ein bisschen. И это так здорово!


Like, share, repost. Peace, love, smile. Learn.