Я против интенсивов. Но не потому, что сами по себе они обязательно плохи, а потому что чаще всего люди соблазняются ими по тревожным причинам, которые класть в основание успешного обучения – хоть длинного, хоть короткого – не стоит.
Многих привлекает срок. Обычно дело не в том, что результат нужен «вотпрямща», а в том, что долго выносить эту пытку человек не в состоянии, о чем свидетельствуют многочисленные начала и концы обучения в анамнезе. А так он заранее знает, где натянута спасительная ленточка с надписью: «Финиш».
Многих привлекает постоянный контроль, который путается с поддержкой, но в любом случае воспринимается как благо. Если уроки идут по стандартной схеме 1-2 раза в неделю с разумными домашними заданиями, то от урока до урока студент успевает влететь в чувство тревоги, беспомощности, одиночества, бессилия и т.п. Большинство несделанных домашних заданий не делаются именно из-за нежелания сталкиваться с определенным набором чувств, а не из-за тотальной занятости студента. Интенсив предполагает, что одного его оставлять будут крайне ненадолго, соответственно, риск развития неприятных ощущений невелик. Ну а тотальная загрузка и жесткая система контроля заставит делать в промежутках между точками контакта все, что потребуется, и не позволит выпасть из обоймы и влететь опять все в те же чувства.
Многих привлекает, конечно же, результат. Да, интенсивная работа ПРИНОСИТ результат, с этим спорить не собираюсь даже я. Но сегодня я хочу поговорить о том, что этот результат уносит, ПОТОМУ ЧТО:
«…а потом случился откат. Ну знаете, как при агрессивном похудении — когда ты за месяц потерял десять килограммов, а потом вышел из диеты и за неделю набрал пятнадцать. Как только я вышла из интенсива, крепкий собранный внутри меня комок активного языка стал растекаться, расползаться и терять форму. Не спрашивайте. Я не знаю. Нет, я не бросала заниматься, да, я оставалась в среде, нет, в моей жизни не происходило ничего внезапного и травмирующего. Просто спустя какое-то время после курса я вдруг поймала себя на том, что стою посреди супермаркета с пакетом помидоров и огурцов и совсем, даже примерно, не могу придумать, как же спросить — надо ли мне взвешивать эти овощи или мне взвесят их на кассе».
Это цитата из текста Анны Камелиной про ее опыт изучения французского языка, текст целиком по ссылке:
https://www.facebook.com/
Анна не просто позволила мне воспользоваться ее текстом для анализа ситуации, но еще и любезно согласилась дать мне маленькое интервью, чтобы дополнить историю до полного моего исследовательского удовлетворения.
Основная разница между Анной и основной массой клиентов, предпочитающих интенсивы, состоит в том, что ей язык действительно нужен был так срочно, что аж позавчера, поэтому размеренный путь, действительно, не подходил. Эмиграция, да еще и спонтанная – штука суровая. Анне пришлось засесть за учебники в аварийном режиме.
20 недель шел интенсив: 10 недель – с русскоязычным преподавателем, 10 недель – с носителем французского языка. В первой части упор делался на перевод предложений в обе стороны и заучивание их наизусть, во второй – на чтение и обсуждение текстов и на написание собственных.
Анна отметила, что с переходом к преподавателю-носителю она с удивлением обнаружила, что УЖЕ говорит на языке. Дальше эффект только закреплялся и прогрессировал. С ее слов я записала следующие впечатления: «чудо», «очень позитивные ощущения», «я понимала, что живу в очень жестких условиях, но это окупалось», «оно как-то само, без моего участия» (тут я, конечно, не без иронии вставлю, что, видимо, 6-7 часов работы ежедневно «участием» не считается).
Я спросила про откат, про то, как язык стал забываться. Анна ответила, что язык не просто стал забываться – его как бы не стало. Было ощущение, что его выключили в голове. Во время интенсива и сразу после него рождалось ощущение, что вот он, есть, на него можно полагаться, слова и формы сами складываются в речь — и вдруг это ощущение пропало, а вместо него пришли знакомые попытки сконструировать нужную фразу осознанно, с опорой на правила, лексику, грамматику… К сожалению, конструкторские решения тоже не помогли – и Анне пришлось перейти частично на язык жестов.
Сама героиня объясняет это тем, что к тому моменту семья уже приняла решение из Франции переехать, поскольку с этой страной отношения не сложились. Я думаю, это серьезнейший фактор. Но, во-первых, не единственный. Во-вторых, большинство из тех людей, которые читают меня, задумываются об интенсивном обучении (или проходят таковое) вне рамок эмиграции, а откат при этом имеют, и существенный.
Если коротко, то мой ответ на происходящее звучит так: НЕЙРОННЫЕ СВЯЗИ В ТАКОМ ТЕМПЕ НЕ РАСТУТ.
Да, можно очень много запихнуть в мозг в режиме интенсивного познания. Очень. Но не случайно, когда речь заходит о том, что такое вообще «выучить язык», я всегда говорю, что «выучить язык» подразумевает владение всеми 4-мя речевыми компетенциями (чтение, слушание, говорение, письмо), а «овладение речевой компетенцией» означает способность демонстрировать СТАБИЛЬНЫЙ результат в рамках данной компетенции. Этот результат может быть менее сногсшибательным, но он обязан быть сохранным и спустя длительное время, и в условиях стресса. Да, часть может быть утрачена и забыта, но так, чтобы навык отрубило практически целиком – такого быть не должно.
Основная масса людей, которая делится восторгами от интенсивного изучения языка, делает это сразу после такового. И никто, разумеется, не делает массовых контрольных срезов таких студентов спустя полгода-год, а вот там картина была бы поинтереснее (и погрустнее).
Для того, чтобы нейронные связи могли обеспечить стабильный результат в рамках любого навыка, у них должна быть возможность не только пахать, как проклятым, но и отдыхать, потому что их рост, развитие, укрепление происходит только в состоянии покоя, только в режиме работы парасимпатической нервной системы.
Что происходит в результате регулярной мягкой практики, в отличие от жесткого, интенсивного режима:
• Физическое увеличение участка головного мозга, отвечающего за определенные действия; больше информации – растут нейронные связи, площадь увеличивается.
• Разветвление дендритов, увеличение чувствительности рецепторов – сигнал становится более точным и надежным.
• Рост дендритов в направлении точек электрической активности; электрических импульс от других нейронов преодолевает расстояние между ними: так возникают новые нейронные связи.
• Укрепление миелиновой оболочки аксона – сигнал проходит быстрее, ничего не теряется по пути.
• Активация этих же нейронов во время длинно-волновой фазы сна – консолидация памяти (переход из краткосрочной в долгосрочную память).
Ничего этого в интенсиве не происходит. Наспех сколоченные связи не успевают достаточно дифференцироваться, укрепиться и прогнать импульсы столько раз, чтобы связь стала надежной, а импульсы не терялись в пути. Они теряются – связь рассасывается.
***
И что же, неужели все интенсивы так плохи? Включая мои собственные: ведь я веду достаточно интенсивные и информативные курсы, которые длятся месяц. Нет. Но для того, чтобы интенсивное обучение было успешным, нужно сочетание определенных факторов – как внешних, так и внутренних.
1. Не стоит с интенсивов начинать. До уровня крепкого Intermediate я бы интенсивы не рекомендовала никому и никогда.
2. Сам по себе интенсив должен быть расслабленным внутри. Звучит как парадокс, но это не так. Лучшие интенсивы составлены таким образом, чтобы иметь жесткий каркас и мягкое наполнение. Жесткими они в большей степени должны быть для тренера, чем для учащегося.
3. Наиболее эффективные и мягкие интенсивы получаются с опорой на диффузный тип внимания, а не на сфокусированный. Целый день играть в игры на английском языке – да, целый день переводить туда-сюда и учить неправильные глаголы – нет. В любом случае, если вы сильно утомляетесь, если нарушаются сон, питание, начинает скакать настроение или, того хуже, давление и глюкоза в крови, — знайте, что вы приобретаете краткосрочную иллюзию знаний в обмен на долгосрочные проблемы со здоровьем. Устраивает ли вас такая сделка?
4. Интенсив не может играть роль «один в поле воин», а также «вся надежда только на тебя». Гораздо лучше, если он вписан в длинный и размеренный путь занятий языком, где есть взлеты, падения, плато, а также полное отсутствие занятий. Многие, кстати, прекрасно знакомы с этим явлением: часто после длительного пропуска или отдыха от занятий знания не пропадают, а, напротив, наконец укладываются в голове, как надо. Это самый приятный и долговременный эффект, ясно показывающий, что вы идете не только верной дорогой, но и в правильном темпе. Второе часто оказывается важнее.
***
Во всем остальном я ничего против краткосрочных и среднесрочных программ обучения языку не имею, даже если они достаточно интенсивны. Нет ничего плохого в качественной силовой тренировке. Не забывайте только при этом о необходимости легкого кардио, растяжек, еды, воды, сна и внимания к своим ощущениям как в процессе, так и после него. Иначе, как и в случае с телесными перегрузками, вы можете получить совсем не то, что хотели.