Преподаватель - Job Description

***
Маша, добрый день. Хочу написать много текста вам. Простите. По следам ваших вебинаров, статей, нашей консультации и своего последующего опыта. Хочу поделиться опытом, подтверждающим ваши слова и все, что вы говорите на вебинарах и писали в резюме по нашей консультации.

Я, честно говоря, в шоке. Я знаю, что я не простой ученик, у меня в бекграунде много негативного опыта, но у меня высокая мотивация. И после нашей консультации меня очень отпустило, очень. Я продвинулась неожиданно и без возврата в полное рассыпание.

И все это время, после вебинаров, я старалась отслеживать свои реакции и поддерживать себя, хвалить за успехи. Последним достижением было осознание, что я думаю о языке и пытаюсь «учить» в промежутке, «раздумывая» между временем отведённым на занятия. И удалось структурировать это и стало легче. Появилось больше энергии и удовольствия.

Несколько месяцев назад я аккуратно нашла себе преподавателя, я чувствовала, что постсоветское прошлое присутствует, но в общем, все было неплохо. Когда начались списки слов (немного), я чуть-чуть напряглась. И вот в какой-то момент я поняла, что я — второстепенное явление на уроке. Что главный человек – учитель, он настаивает на моих ошибках, на том, что его объяснение хорошее, хотя я не понимаю, что акцент на тестах, и я начинаю отключаться на уроках. И я решила дать обратную связь.

То есть, попросить больше поддержки своим пусть небольшим, но достижениям. И объяснить почему я в этом нуждаюсь. О, боже, Маша! О, боже! Преподаватель начала меня перебивать не дослушав, неистово защищала свой метод, свою личность!!, говоря мне, что если она будет под каждого ученика подстраиваться, она выгорит, что я первая, кого что-то не устраивает, что если я с чем-то сравниваю, не нужно приходить, что, да, ее не интересуют мои эмоции, я должна приходить и подстраиваться под ее позитивный настрой и оставить весь свой «багаж» за дверью.

И что она все время меня хвалила, но я не заметила. И это странно, что я не заметила, что она меня хвалила:((. У меня ужас. Я «разрушила человека и отношения», просто тем, что попросила чуть больше поддержки и сказала почему:((. При этом, преподаватель мне очень симпатична.

Но я же не могу ходить на уроки только по этой причине? Ситуация не снизила моей мотивации, но возник вопрос. Есть ли жизнь на Марсе? 🙂 Есть ли преподаватели, кроме вас, кто не следует этой «расчленяющей», простите, системе преподавания?

Я думаю, вы очень часто получаете вопли вроде моего, и, возможно, тоже от этого устали. Я мечтательно подумала, что вы когда-нибудь создадите школу для учителей и она будет большой и успешной, потому, что учителя после обучения будут учитывать особенности учеников.

***

Текст из серии «не знаешь, за что хвататься». Начну с того, что сочувствую всем: конкретной паре «студент-преподаватель», собирательному образу «студент в похожей ситуации», собирательному образу «преподаватель в похожей ситуации» и себе, грешной, потому что я тут, сдается мне, в положении «посередине гвоздик» из старой загадки про ножницы.

Но раз я сюда встала, придется делать свою работу.

Я приложила очень много усилий, много прочитала и написала, и, как могла, донесла хотя бы до какого-то сегмента аудитории необходимость носиться с собой, как с писаной торбой, в процессе изучения английского. Я прикрываю это все фиговым листком занятий языком, хотя, на самом деле, ту же политику вы найдете у тех, кто помогает хронически неспособным похудеть, хронически неспособным заняться спортом, хронически неспособным счастливо жить в самом широком смысле этого слова.

Это общемировая тенденция, которая, на мой взгляд, направлена ни много, ни мало, на сохранение нас как вида и на спасение планеты. Поиск единства и возможности сосуществовать, который начинается с умения обходиться с собственными несовершенствами, провалами и дефицитами и с умения обратиться за помощью.

Я потихоньку капаю людям на мозги и внедряю в них идеи посильного объема, внимания к своим состояниям и настроениям, адаптивности, глубокой связи между психоэмоциональным состоянием на уроке и последующей возможностью демонстрировать стойкий навык, который не улетучивается подлейшим образом под влиянием непредсказуемых стрессовых факторов. Необходимость чередовать виды активности и заниматься языком в режиме интервальной тренировки. Необходимость задействовать внимание, мышление и воображение, которые не являются атрибутами внешних компонентов учебного процесса, но являются атрибутами деятельности отдельно взятого человеческого мозга.

Я получаю обратную связь. Не у всех, но у тех, кто как-то нащупал внутри единственно правильные для себя пути и способы, дело идет на лад – хотя бы чуть-чуть. Некоторые еще на консультации говорят, что им полегчало, где-то отпустило, отошло внутреннее давление, появилась ясность, потекла энергия. Некоторые спустя полгода-год пишут о том, что занятия идут, и идут неплохо. Или, напротив, что они забросили эту идею куда подальше и совершенно не страдают по этому поводу (система «купи козу – продай козу» безотказна).

Я пишу рекомендации относительно того, какой формат обучения максимально подойдет конкретному клиенту – и почему. Кого-то отправляю на языковые курсы (определенные, не любые), кого-то – в группы по подготовке к международным экзаменам, кого-то – к коучам по написанию текстов, фонетике, сценической или ораторской речи.

Очень часто я рекомендую искать именно индивидуального педагога, который сможет деликатно и не спеша, в доверительных и мягких отношениях распутать все, что запуталось, снизить привычный уровень страха, стыда или напряжения, помочь клиенту попробовать то и это, найти свой темп, ритм, свою точку входа в язык, преодолеть языковой барьер, находясь в значимых отношениях с безопасным проводником.

А ПОТОМ Я ПОЛУЧАЮ ТАКИЕ ПИСЬМА. И кажется, что небо опять рухнуло, вопрос про жизнь на Марсе имеет риторическую природу, рекомендации мои бессмысленны, потому что в реальности поиск и проба учителя кончаются вот таким фиаско.

Попытаюсь высказаться кратко

Если человек берется заниматься какой-то деятельностью профессионально, не вполне понимая, кто он в данной расстановке сил, то рано или поздно происходит то, что описано в письме. Не подстройка под каждого ученика отдельно ведет к выгоранию, о, нет. А отказ от понимания, что есть твоя job description, отказ от выстраивания отношений, которые предполагают переговоры и двусторонее сотрудничество. И, на мой взгляд, выгорание там уже состоялось, причем до входа в профессию как таковую.

Преподаватель, как и переводчик, – обслуживающий персонал. Это не унизительно, это не ограничивающе, это не больно. Занимать свое место с достоинством – это тест на понимание того, что есть реальное достоинство, что есть реальные управители профессией, ремеслом, а что – чушь, дым и морок нагноившегося эго. Умение быть незаметным, эффективным, молчаливым, преданным и по необходимости несколько глуховатым – вот, что превыше всего ценилось в британских батлерах на протяжении поколений. А не их индивидуальные черты, которые, смею вас уверить, у них тоже имелись.

Также полезно понимать, что, безусловно, тебя и твою работу сравнивают с работой твоих коллег, и это — нормально, по крайней мере, до тех пор, пока ты хочешь получать за свою работу денежные знаки. Это — твой шанс стать лучше в своем деле. Тем более, что учителей английского языка — ten a penny.

Преподаватель служит проводником в язык. Он работает всей своей личностью, и это предполагает высокую степень очистки личности – раз, и умелое выстраивание личных границ – два. Преподаватель помогает студенту продвигаться по лабиринту, который известен ему, но неизвестен студенту. Он обязан создать условия для возникновения доверительных и уважительных отношений, которые в нужный момент позволят зависимому от него человеку шагнуть с завязанными глазами туда, где, на первый взгляд, нет никакой опоры.

Преподаватель находится в постоянной связи с эмоциональным и физическим состоянием своего студента и поддерживает его в его честных усилиях, строго отметая уловки, нюни, отговорки, нечестные сделки, попытки продавить и т.д. Почему? Потому что язык этого не прощает, и мы, как знатоки языка, это уже знаем, а студент – еще нет, и наша цель – смоделировать для него, что случится, если он попробует с теми же хитростями подкатить к языку напрямую. Ну и себя хранить – святая обязанность любого человека в любых отношениях, профессиональных или личных, это тоже не забудем. Поэтому преподаватель строг. Строг, но не истеричен.

Я два месяца искала примеры и обоснования того, как эмоции служат топливом для когнитивных функций (любые эмоции, причем, включая те, которые сложно пережить). Если студент будет «оставлять их за дверью», он с тем же успехом может там оставить и мозги целиком, в смысле те их части, которые отвечают за интеллектуальную деятельность, столь любимую преподавателями. Если ты не умеешь работать контейнером для сложных эмоций зависимого от тебя лица, то преподаватель из тебя – как из говна пуля.

Люди сейчас учат языки для того, чтобы пользоваться ими здесь и сейчас, в живой человеческой коммуникации. Это ничем не отличается от навыков езды на велосипеде, танца, пения и т.п. Во всех этих случаях человек не может быть отделен от продукта своей деятельности в том смысле, что нельзя безнаказанно и бездоказательно заявить: «Я хорошо говорю по-английски», а потом опозориться в простейшем диалоге с иностранцем (ну можно, конечно, но правда-то рано или поздно всплывет).

Нет никакого продукта, который бы жил потом отдельно от своего производителя, как это может быть, например, у писателя, у вышивальщицы, у художника. Закрылся у себя в комнате – и как-то, никто не видел и не знает, как именно, сотворил шедевр. К сожалению, нет. В изучении языка люди в основном куда ближе стоят к танцорам, которые должны постоянно тренироваться, а потом на представлении опять шевелить все теми же ногами и руками. Спросите у любого человека, чья профессия предполагает такое, и он ответит вам: никогда не знаешь, как сегодня пойдет, полетит ли голос, воспарит ли прыжок.

Как известно, в момент выступления мы не поднимаемся до уровня своего гения, а падаем до уровня своей подготовленности.

Если студент изначально получает посыл: «Я не желаю возиться с твоим телом, твоими эмоциями, со всем, что может МНЕ помешать на МОЕМ уроке», студент остается разбираться с этим один на один. У него не появляется стратегий и технологий, помогающих справляться со всем этим сложным механизмом. Результат совершенно неизбежен: зажимаемое долго и старательно рванет при первом же удобном случае. Когда? Разумеется, тогда, когда внимание будет направлено куда-либо еще, когда повысятся ставки, когда будет очень и очень важно наконец продемонстрировать все, что выучил, произвести впечатление.

Если отношения не «студент-преподаватель» не поддержаны с какой-либо стороны, это всегда ведет к катастрофе. Я видела студентов, которые не желали показывать свою уязвимость, молчали, когда им было сложно, не говорили, что упустили аудиозапись еще на первой минуте, что не могут понять текст с третьей попытки, что у них болит живот в конце концов. Я видела преподавателей, которые, подобно описанной в письме даме, заявляли: «Оставь свои нюни при себе, если ты пришел заниматься, то давай заниматься».

Так вот, this shit has to end © LP, потому что это всегда кончается разрывом (и так обе стороны внезапно имеют шанс осознать, что состояли в отношениях, чтобы не повторять сценарий в следующих). Такое положение дел смещает тренировки в зону перфоманса, а перфоманс – в зону недостижимого. Урок приобретает черты демонстрации подготовленного (где? как? с кем?), очищенного от страданий, ошибок, мучительных проб и всего того, что так свойственно тренировкам, на оценку кому-то, кто держит в руках эталон.

• В какой секретной лаборатории и какими средствами должен человек, ничего не понимающий в языке, самостоятельно подготовиться так, чтобы блистать на уроке?
• Быть в абсолютно ровном физическом и психическом состоянии?
• Понимать с 1 раза именно в той форме, в которой это дает учитель или учебник?

Не эталон нужно держать в руках, а студента. Крепко держать: они, сука, изворотливые.

Почему даже у спортсменов олимпийского уровня всегда есть тренер? Вы никогда не задавались этим вопросом? Потому что он НУЖЕН. Как раз для этого. Чтобы проходить это все вместе, чтобы болеть душой, чтобы присутствовать, чтобы поддерживать. Нет еще одних кулис, за которые отшагивать назад от сцены, это и есть место, где в поту, в слезах, а то и в крови, происходит самая черная и трудная работа. Совместная работа. Не надо блистать на уроке. А тем, кто любит брильянты в уже ограненном виде, нечего делать в преподавателях, тренерах и других помогающих профессиях.

«Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе? Науке это неизвестно», увы. Но с осознания природы отношений «учитель-ученик», с информированного выбора преподавателя, с понимания, что творится на уроке и как это оценить, с отказа волочиться за идиотскими требованиями, чужим непрофессионализмом и незрелостью, может начаться что-то очень хорошее. Пусть не с первого раза, да. Но может.

Потому что хорошие преподаватели есть. Сама видела. Да и потом — за нами планета же. «Справляться с несовершенствами, просить о помощи» — вот это все.