Есть такое красивое утверждение: «Язык = лексика + грамматика». Минуя вялые аргументы про то, что есть еще фонетика и некоторые другие аспекты языка, в принципе я согласна.
Ровно по этой максиме красиво распределились и мои курсы: один – про времена английского языка – посвящен грамматике, второй – про обработку и хранение слов –лексике. Вроде бы.
Красивая и стройная система. Которую я сейчас со свойственным мне злорадством разрушу.
Расхожее выражение «учить язык», употребляемое нормальными студентами/пользователями языка, на самом деле, означает «приобретать навык понимания и воспроизведения устной и письменной речи на этом языке».
В чем же разница? В том, что мы не учим правила для того, чтобы рассказывать их у доски, и слова – для того, чтобы писать диктанты. Изучение всего этого – необходимое и важное – должно во что-то выливаться и в чем-то реализовываться, и единственная реализация языка есть речь. Речь бывает устная и письменная, она может быть направлена на нас или нами – в сторону другого человека. Мы все хотим читать, писать, слушать и говорить на изучаемом языке.
Поэтому меня так веселят многочисленные рекламные тексты про «освоить базовые конструкции, которые позволят дальше построить», а также « с легкостью запоминать до нескольких сотен слов в день»: в этих объявлениях не видно перспективы реализации всего этого богатства. Что дальше-то делать? С этими очень-очень простыми конструкциями, с этими тысячами слов? Продавцы деликатно обходят вопрос, а неподготовленная аудитория не знает, что его можно и нужно задать.
Чтобы догадаться его задать, нужно знать две вещи:
А. В речевой реализации мы не можем думать и строить конструкции: она для этого слишком быстра. Даже в письменной, хотя кажется, что там для этого много времени. На письме нам надо думать о логике построения текста, о желаемом эффекте, о художественной выразительности. Если вместо этого мы все время заняты построением конструкций и поиском нужных слов, то наши временные, интеллектуальные и эмоциональные затраты возрастают так, что никакой результат не в состоянии их оправдать. Простое письмо пишется 2 часа сквозь 7 потов. Про устную речь и говорить нечего: там все некогда, если оно не лежит на кончике языка прямо в готовом виде. Запнуться – да, не знать 1-2 слова – да, но постоянно думать о том, что ты и как говоришь, что-то там «строить» – нееееееет.
Б. Знания не перетекают в навыки самостоятельно. Я не знаю, почему это так очевидно, например, в музыке, и так неочевидно в языке. Допустим, человек годами музыку слушает, разбирается в теории, знает названия интервалов, ладов, может на слух назвать сыгранную ноту, но при этом никогда не притрагивался ни к одному инструменту. Разумно ли от него ожидать приличного исполнения музыкального произведения? Нет? Ну так это примерно то же самое, что делать упражнения и учить слова, не занимаясь их речевой реализацией. К слову сказать, сама по себе разговорная практика, если она болтается отдельно от языкового материала, находящегося в фокусе изучения, таковой не является.
Слова и основы грамматики нуждаются в довольно внятных рельсах, чтобы «въехать» в те отделы мозга, из которых потом и рождается спонтанная, не основанная на осознанном конструировании и подборе слов, речь.
Мои курсы стоят ровно на этой границе. На курсе «Карта смыслов в чаще слов» мы совершаем со словами три простых/сложных действия:
1. Мы работаем над значением слова. Обычно под «значением» подразумевают русский эквивалент, но это не значение, это перевод, причем один из многих. И поскольку я по образованию и огромному опыту работы как раз переводчик, я знаю разницу между этими понятиями подробно и интимно (более интимно, чем многие преподаватели):
За редким исключением вроде слов типа «авокадо» или «серная кислота», все слова многозначны. И чем проще слово – те более оно многозначно. Ни одно облако значений, закрепленных за русским словом, не будет соответствовать полностью облаку значений, закрепленных за английским словом. В словарной статье на банальное слово chair вы найдет значение «председатель», введя «председатель» в обратную сторону, найдете foreman в контексте суда присяжных, но тыкнув на foreman прочтете, что это «прораб» и «начальник цеха». Цепочка эта не кончается нигде и никогда. Пара «chair – стул» верна, но ограничивает восприятие, если назначить этот эквивалент «значением» в полном смысле этого слова.
Но что гораздо важнее, понимание значения иностранных слов через привязку к русскоязычным эквивалентам, не формирует никаких связей внутри изучаемого языка. Ни системных, ни линейных. Системные связи – это общие корни и словообразовательные модели, звуки и особенности орфографии, близкие или противоположные по значению слова. Линейные связи – это возможность сочетаться с другими в потоке речи, принципы встраивания слова в речь и разные контексты.
Само по себе, оторванное от всего этого и привязанное одной только тоненькой ниточкой к русскому собрату, слово не стоит ничего. В таком состоянии мы ничего про него не поняли, никуда его не разместили, плохо его запомнили и не знаем, куда пристроить.
Поэтому на курсе мы учимся выделять и анализировать формальные признаки и разные грани значений слова так, чтобы оно прочно разместилось в удобном хранилище слов, и крепко держалось там за счет многочисленных системных связей с другими словами и группами изучаемого языка, не русского.
2. Мы работаем над тем, чтобы запомнить слово. Переход из кратковременной в долговременную память, как правило, все приписывают повторению. Это действительно так: если информацию не повторять, она будет вытеснена из кратковременной памяти другой, более актуальной информацией, причем быстро. Однако возьмите любую рекламу и найдете там кодовые слова: «БЕЗ ЗАУЧИВАНИЯ», «БЕЗ ЗУБРЕЖКИ», т.е. фактически – без повторения.
Но избавиться от повторения невозможно: так работает память – и так работает язык, один и тот же материал попадается нам постоянно, хотим мы того, или нет. Важно понимать, как повторять, чтобы это действие не превратилось в механический процесс высоким стрессовым фактором и низким КПД.
На переход в долговременную память влияет, во-первых, способность мозга структурировать и понять предъявленную информацию, а во-вторых, выделить на нее достаточное количество произвольного внимания. Мозг не запоминает то, чего он не понял: именно поэтому важно создать понимание не на уровне эквивалента русскому слову, а на уровне образа или идеи, ясных для мозга. Внимание же дает мозгу сигнал: «эта информация важна, сохрани ее, пожалуйста». Чтобы мозг согласился выделять драгоценные ресурсы на эту операцию, важность изучаемого материала должна быть оправдана для него на биохимическом уровне. На простом человеческом языке этот уровень мы называем эмоциями.
Это значит, что повторять слова нужно внимательно и не бесстрастно. (Есть еще одно важное правило, но о нем – уже только на курсе, причем в конце).
Поэтому на курсе мы учимся привязывать значение к визуальным и звуковым образам, активируем эмоциональные реакции и учимся задействовать более древние виды памяти, нежели словесно-логическая: пространственную, моторную, эпизодическую, эмоциональную, а также учимся удерживать внимание за счет всесторонней обработки слова, пробуждающей естественный интерес.
3. Мало знать слово и понимать, что оно означает. Мало хорошо помнить его. В нужный момент оно должно само слететь с языка и плавно приземлиться в развертываемую нами структуру, да так, чтобы четко найти свое место в ней и попасть своими креплениями в уготованные ему пазы в виде предлогов и других средств связи с соседями.
Поэтому на курсе мы изучаем лексическую и грамматическую сочетаемость слов, т.е. учимся обращать внимание на то, что мы обычно делаем с «душем» («принимаем») и какой обычно бывает «зной» («палящий»), и то, что «смеемся мы НАД чем-то», «наряжаемся ВО что-то и ДЛЯ кого-то» ну и так далее. И выстраиваем алгоритм обретения таких же тропок-дорожек на чужом нам языке.
На этом этапе все три действия объединяются в одно, потому что чем больше нам становится доступно сложных линейных комбинаций на уровне выражения, тем более комплексные идеи мы можем сформировать на уровне понимания. Включая те, которые раньше были нам неизвестны или о которых мы просто не задумывались.
Таким образом, не только мы учим английский язык, но и английский язык учит нас.
***
К концу курса у студентов формируется четкое представление о том, что такое слово и как с ним обращаться, какими многочисленными источниками и ресурсами можно и нужно пользоваться для его обработки и запоминания, как происходит загрузка его в долговременную память и извлечение оттуда, на что важно обратить внимание уже при первом знакомстве со словом, чтобы суметь встроить его в устную или письменную речь.
Приятным бонусом, как и всегда в случае обучения у меня, бесконечное расширение картины мира хирургическим путем без наркоза, т.е. при полном сознании и удовольствии!