Так вот, про ошибки – альтернатива привычному «ошибки есть зло, которое надлежит искоренить». Мало того, что про ошибки хорошо бы понять. Нужно научиться их делать. Нет, не пошутила. Нужно учиться ошибаться и переживать это таким образом, чтобы на место ругани и бессилия приходили смирение, юмор, анализ и понимание, что делать дальше.
***
Все прекрасно знают про шок, который ожидает буквально каждого изучающего, который от книжек, записей и общения с учителями или одногруппниками, переходит к реальному бытованию в среде. Особенно это касается среды целиком англоязычной, в отличие от международной – там попроще.
Все знают, но не все готовы его пережить. Многие верят в то, что переживать его лично им не придется, потому что они очень и очень хорошо занимаются. Многие не имеют никаких представлений об истинных масштабах бедствия. И практически никто не знает, почему он вообще происходит.
Правда в том, что пережить его обязательно предстоит всем – да и не по одному разу – и именно поэтому имеет смысл не только искоренять ошибки и непонимание, но и учиться с ними сосуществовать. Ибо не минует.
***
Первая и основная причина состоит в произношении
Фонетика как часть общего курса иностранного языка сейчас находится в упадке: мало кто всерьез занимается постановкой правильного звучания. Это объяснимо: английский стал настолько международным, что нормой стали считаться самые разные акценты, как «родные» (шотландский, австралийский, техасский), так и «иностранные» (индийский, китайский, французский). В итоге мы подсознательно демократизируем и другие сферы – например, восприятие разного типа произношений на слух. А зря. Проблема, как обычно, кроется там, где не ждали: хрен с ним, с нашим акцентом, но совсем не хрен – с их.
Мало кто задумывается над этим, но, например, на том акценте, который подается в международной практике преподавания английского языка как «британский», говорит приблизительно 3% жителей Великобритании, причем вероятность того, что вы будете живьем общаться именно с ними, крайне мала. Это так называемый RP (received pronunciation) или BBC акцент, на котором говорит британская аристократия (и то с поправками на территориальные особенности) и телевидение (с теми же поправками, потому что в последнее время все ценят демократичность и индивидуальность).
Нет никакого «британского» английского – есть дикая прорва акцентов, которые очень отличаются на слух один от другого, иногда до полной неузнаваемости. Для британцев это занятная игра по территориальному и социальному ориентированию, для нас – потенциальный кошмар, особенно если никто не предупреждал.
Американский английский чуть более однороден и в принципе чуть более прост для русского уха – до тех пор, пока вы не окажетесь, к примеру, в сельских районах юга или в каких-то других областях с ярко выраженными акцентами. Расовые, социальные, территориальные различия точно так же отражаются в американских акцентах, как и в британских.
Это самый первый барьер – простой, но абсолютно фундаментальный. Ваши преподаватели, дикторы на аудиозаписях ваших учебников – это люди, которые могут иметь собственную манеру говорить и легкое разнообразие акцентов, но настолько легкую, что вы ее даже можете не фиксировать. Их задача – сделать себя вам понятными. Как вы понимаете, ни у одного носителя, который вступает с вами в коммуникацию на своей территории, такой задачи нет – во всяком случае, до тех пор, пока он не догадается, что не поняли вы приблизительно ни черта.
***
Вторая причина вытекает из первой и расширяет ее
Все учебные материалы, которыми вы пользуетесь, изучая английский язык вне среды или даже с фрагментарным проникновением в нее (например, с поездками в зарубежные школы, с каким-то общением на международной арене), рассчитаны на акт очень усредненного международного общения между относительно образованными и культурными людьми.
Любой учебник, изданный мастодонтами международного обучения ESL (English as a Second Language) – а это лучшее, что может быть на рынке с методической точки зрения – рассчитан таким образом, чтобы любой человек из Зимбабве, Пакистана или Бразилии чувствовал себя более или менее сносно, общаясь на английском языке в Брюсселе, Ливерпуле, Кейптауне, Берлине или Лос-Анджелесе. Это нейтральный язык, лишенный всех ненормативных языковых явлений, и я не имею в виду сейчас обсценную лексику.
Туда не попадет огромное количество слов и выражений, которые потом неизменно попадутся вам в «повседневном общении» с живыми носителями, потому что они маркированы так или иначе – социальным слоем, территориальными особенностями, стилистическими коннотациями, личными речевыми характеристиками, да и просто индивидуализмом и вкусовщиной.
Например, составляя учебник русского языка, я бы никогда не включила туда фразу: «Там снизу идет песочное тесто, а сверху суфле» — но между тем, именно так очень часто официанты объясняют состав блюда, именно через оборот «там идет», «там в составе идет». Почему? Ну это плохой русский язык, на мой взгляд, я бы так не сказала. Диалог в моем учебнике вряд ли мог бы закончиться фразой: «Ну давай, короче, эт самое». Понятно, что все так говорят – и даже я. Но учить этому мы не объективно не можем: иностранец, который будет так обращаться с неродным ему языком, будет выглядеть нелепо, чужеродно, неуважительно, неуместно. Как мы можем так подставить человека?
Из этого проистекает неминуемая пропасть: так, как говорят ОНИ по-настоящему, вы из учебников не узнаете никогда, и не потому, что учебники плохи. А потому, что любой живой язык в исполнении живых людей, у которых всегда есть собственный уровень развития, привычки оформлять мысли тем или иным образом, принадлежность к собственной стае, в том числе, путем выбора языковых средств, не может выглядеть усредненно и нейтрально. Но и учить вас этому нельзя, потому что результатом станет не «непринужденная, естественная речь», о которой вы так страстно мечтаете, а исключительно «Где вы набрались этой пошлости, Людмила Прокофьевна?»
Так что – да, будьте готовы к тому, что, попав в среду, вы услышите много того, чего раньше не слышали и не видели никогда. И уберечь вас от этого не сможет никто, ни один учитель, даже самый что ни на есть носитель с пятью дипломами.
***
Третья и последняя причина состоит в территории коммуникации
Обучение всегда негласно подразумевает тот факт, что ваше иностранное происхождение известно участникам коммуникации, даже если составители об этом не думают. Широта охвата и нейтральность содержания – это здравый смысл, забота о студенте (ну чтоб не ляпнул чего в полночь в Гарлеме – он же потом костей не соберет) и коммерчески оправданная стратегия: одни и те же учебники и методики используются по всему миру, язык всеобщего понимания – английский.
И расчет идет на негласную международную среду, где английский – язык-посредник. Даже если вы приезжаете в англоязычную страну, то учебник действует и учит вас действовать, исходя из того, что у вас на лбу будет написано I DON’T BELONG HERE, плюс ушанка, валенки и балалайка в руке.
Совсем другой контекст возникает, когда вы приезжаете в место, где люди говорят на английском как на родном и абсолютно не в курсе, что вы – иностранец, причем не эмигрант, от которого как бы что-то ожидается. Они к вам, как к своему, а вы – в классическом жанре «10 лет английской школы, институт, курсы, — мать вашу, где это все, куда все подевалось?» уже отъехали в глубокий обморок и молча вращаете глазами с раскрытым для международной коммуникации ртом. А они всего-то сказали какую-то любезность про вашу собачку, черт их дернул вообще рот раскрыть.
Они начинают общаться с вами так, как они общаются НА СВОЕЙ территории. Без скидок, поправок, учетов и пониманий. Возможно, кто-то из них потом потрудится перефразировать, замедлиться и т.п., но ведь кто-то и нет. Возможно, кто-то проявит терпение, помогая вам достроить исходящую конструкцию, но ведь кто-то и нет. И это их право.
Представьте: везет мужик детей на день рождения в свой единственный выходной, вся машина в шариках, мелкий хочет писать, старшая – есть, они опаздывают, заехали на заправку. Этот мужик в принципе мечтает не вступать в коммуникацию ни с кем. А тут вы – торчите перед ним в очереди и никак не можете договориться с кассиром. Ну? Убить же хочется…
***
Шок при переходе из учебной среды в реальную – неизбежен. Иногда он даже проще дается тем, кто находится на начальных этапах изучения: у них ожидания от себя ниже и регистрировать они способны меньше. У тех, кто приехал с Advanced и с предвкушением естественного общения в непринужденной обстановке, часто волосы встают перпендикулярно голове.
Вывод из этого я для себя – и для вас – делаю только один: мало хорошо знать язык, нужно обязательно обзавестись стратегиями правильного переживания неудач во взаимодействии с ним. Это правда важно, а иногда – просто спасительно.