С каждым новым клиентом я открываю новые грани и оттенки отчаяния, получаю свежую информацию о том, что творится на рынке образовательных услуг в моей сфере. Люди выражают готовность становиться моими учениками с любыми географическими и экономическими показателями, лишь прочитав пару статей, написанных человеческим языком, это значит только одно: при чудовищной перенасыщенности рынка хорошие преподаватели остаются по-прежнему в огромном дефиците.

Сначала мне было приятно, потом я устала, потом задумалась. Мои достоинства мне известны, равно как и недостатки, причем известны хорошо – в отличие от людей, которые с таким напором ломились ко мне в ученики. Так вот, это все – не обо мне, это – о масштабах проблемы.

Я не могу стать для всех учителем – более того, как многие уже, наверное, заметили, я вообще отошла от преподавания языка как такового (временно? навсегда? я не знаю) и сфокусировалась на расчистке этих авгиевых конюшен и на более универсальных инструментах – например, учу обращаться со словом в целом.

Студенты не могут найти хорошего преподавателя и вообще боятся пробовать после пары неудач, преподаватели страдают от отсутствия мотивированных, адекватных студентов и часто – от отсутствия хороших рабочих условий, и все эти сигналы теряются в море пакетных решений и ультрамодных методик.

Я слышу этот запрос и работаю над ним. Как маленький бульдозер, я аккуратно расчищаю пространство вокруг себя и надеюсь со временем объединить хороших преподавателей, к которым не побоятся пойти даже люди, пережеванные разными системами преподавания. Ко мне такие в основном и попадают — прекрасные и беспомощные, как усталые киты, выброшенные на берег. Я надеюсь сделать так, что их прекратит без конца мотылять от пункта «это легко» до пункта «это невозможно» с потерей денег, времени и сил.

Мы внезапно осознали все масштабы - статья Марии Ковиной-Горелик | How to Know How – проект о бережном изучении английского языка
Photo by Andrea Piacquadio f

На что обращать внимание при выборе

Сегодня мне хочется поговорить о критериях, которые помогут хотя бы как-то сориентироваться среди школ и центров по изучению языка. Почему сразу не писать о личности учителя, ведь от него в обучении зависит существенно больше? Это правда. Но есть все-таки общие правила. Любая система организуется вокруг принятого гласного или негласного кодекса, и этот кодекс диктует атмосферу.

Тенденция такова: в приличном заведении можно нарваться на неудачного преподавателя, к сожалению, однако шанс откопать неожиданный брильянт в сточной канаве неизмеримо ниже.

Система отторгает инородное тело, так уж она устроена. Отсюда неминуемо следует, что даже если вам повезет и в плохой школе вам встретится хороший преподаватель, вы рискуете его потерять еще до конца оплаченного уровня.

Ну не любят хорошие, талантливые, динамичные, умные и мотивированные работники, чтобы с ними обращались как со статистами в уездной опере. И даже деньги, я вас уверяю, здесь играют не самую большую роль.

Учительский труд тяжел, люди, которые занимаются им, знают, на что идут, поэтому за свою работу они хотят не только денег (хотя деньги важны, безусловно), но и непременно «печенек» в виде осязаемых успехов своих учеников и эмоций от этих успехов. Кстати, второе важнее, если что. И для вас – и для нас.

Определяем, куда и почему обращаться не стоит

Я сочла возможным набросать краткий список пунктов, на которые стоит обращать внимание при выборе, чтобы не ходить туда, где вряд ли водятся хорошие преподаватели и где ваши риски слишком высоки.

1. Неясные схемы оплаты, большие суммы вперед. Часто такая школа располагает кредитным отделом, где вам быстро оформят кредит на «выгодных» для вас условиях. Особенную настороженность следует проявить, если в ходе разговора с менеджером внезапно выясняется, что вы по счастливому стечению обстоятельств обратились в школу в последний день действия баснословных скидок и что если вы возьмете день-другой на раздумья, счастливые скидки закончатся.

Почему это опасно?

Такие манипуляции означают, что фиксированной цены нет, а есть коридор, в рамках которого менеджер уполномочен двигаться, преследуя одновременно две цели: получить максимальную маржу и не потерять клиента. Проще говоря, велика вероятность, что вы переплатите и не сможете вернуть эти деньги в случае законного неудовольствия.

Тут нужно сделать ремарку: некоторые небольшие, но вполне милые учебные центры не могут себе позволить не брать деньги вперед, поскольку динамика группы всегда такова, что в середине курса часть студентов теряется. Это имеет смысл учитывать и не сбрасывать их со счетов сразу. Основной критерий – прозрачность и спокойное отношение к вашему желанию взять паузу и все обдумать за пределами школы, в одиночестве. Угроз о том, что цена, пока вы думаете, вырастет, быть не должно.

Мы внезапно осознали все масштабы - статья Марии Ковиной-Горелик | How to Know How – проект о бережном изучении английского языка
Photo by Rishabh Dharmani

2. Школа пользуется только собственными разработками и пособиями, игнорируя огромный корпус лучших учебников, созданных за последний век крупнейшими образовательными и методическими центрами мира (Оксфорд, Кэмбридж и масса других). Аргументирует это, как правило, тем, что именно эти учебники согласуются с их уникальной, единственной, неповторимой и наилучшей авторской методикой, которую вы можете испробовать на себе, заплатив сумму, которую мы обсуждали в пункте 1.

Почему это опасно? Вы не сможете получить представление о методике и об учебных материалах путем сравнения нескольких независимых мнений, ни до оплаты (что было бы логично), ни после. Все учебники крупных издательских домов лежат в открытом доступе в магазинах и интернете, их можно полистать, почитать профессиональные рецензии опытных методистов и студенческие впечатления.

Отзывы об учебниках конкретной школы будут писать только люди, которые учились или работали именно в этой школе, а это очень узкая референтная группа. Среди них будет много заказных отзывов и много некомпетентных отзывов. В частности, бывшие студенты будут писать хорошие отзывы просто потому, что психика защищает решения, которые были приняты и изменению не подлежат.

Проще говоря, если кто-то потратил много денег и полгода на учебу в этой школе и не готов осознать всю бессмысленность содеянного, он может вполне искренне писать хорошие и даже восторженные отзывы, имеющие, увы, нулевую информационную ценность.

3. Школа формирует расписание по принципу спортивного клуба со свободным посещением. Вы получаете на руки таблицу, где написано, в какие дни и часы проходят занятия вашего уровня, и ходите на них в удобном графике так же, как могли бы ходить в спортзал на групповые занятия аэробикой или танцами.

Почему это опасно?

Во-первых, в таком режиме не формируется никаких личных отношений между студентами в группе и между студентом и преподавателем. Я много раз писала о факторе личной привязанности в процессе обучения, повторяться не буду. Этот фактор тем более значим, чем менее зрелыми учебными стратегиями оперирует сам студент, а по моим наблюдениям, к сожалению, большинство из нас часто совсем не умеет учиться, либо умеет, но неэффективно: с большим приложением силы воли и низким КПД (об этом как-нибудь отдельно).

Во-вторых, страдает регулярность и эффективность. В процессе обучения внешняя и внутренняя свобода находятся в обратной зависимости, то есть чем выше внешняя свобода, тем, увы, ниже внутренняя и наоборот. Для нормального развития уверенности в языке, необходимы жесткие внешние рамки, которые будут служить и ограничениями, и опорой.

Ставить такие рамки – задача учителя и того заведения, которое организует процесс. Регулярность занятий – один из факторов. Если студент постоянно думает: «На этой неделе я не могу – а ладно, на следующей схожу не два, а четыре раза», это быстро кончается нулем раз и чувством вины.

В-третьих, при постоянной смене преподавателей нет прогрессивной оценки и постоянного наблюдения за развитием конкретного студента. Только преподаватель, который видит одних и тех же людей на протяжении месяца с примерной регулярностью, может четко сказать, что конкретно улучшилось за этот месяц, а также определить зоны ближайшего развития как группы в целом, так и каждого студента в отдельности. По тестам это не проверяется.

В-четвертых, нет рычага под названием «группа уйдет вперед и придется нагонять пропущенное». Из чего, собственно, легко сделать простой вывод: никуда эта группа не идет, да и группы-то никакой нет.

Мы внезапно осознали все масштабы - статья Марии Ковиной-Горелик | How to Know How – проект о бережном изучении английского языка
Photo by Pixabay

4. Школа заявляет, что в ее составе только носители языка /преобладают носители языка.

Почему это опасно?

Реально обеспечить целую школу штатом высококвалифицированных носителей и даже носителей средней квалификации невозможно, потому что днем с огнем в России не сыскать такое количество носителей, согласных на этот труд (хочется добавить «за такие деньги» — не очень этично, но осточертело, если честно). Либо носителями будут не все, либо это будут уроки по скайпу, но это уж совсем бред: уроки по скайпу можно получать, не вылезая из дома, кровати, пижамы!

Школы, которые заявляют такой преподавательский состав как свою отличительную и выгодную черту, бесконечно заняты поиском преподавателей, потому что носители редко торчат в России годами и редко готовы преподавать в подобных заведениях подолгу, потому что это никак не соответствует их целям, их расписанию и т.д.

Квалификация носителей часто не проверяется никак, и с точки зрения маркетинга это очень легко объяснить: тот факт, что преподаватель – не носитель языка, любому студенту видно сразу, и если он рассчитывал на носителя (потому что именно на носителя его заманивали), он немедленно возмутится; тот факт, что преподаватель – вообще не преподаватель, часто никому из студентов не видно, а даже если видно, это прощается, да и формальные условия школа вроде как не нарушила: обещала носителя – и вот он, полукровка пуэрториканец, по образованию микробиолог, билингв. Ну, кого нашли уж.

Пикантная деталь: одна клиентка, которая училась в крупной сетевой школе, рассказала мне, что иностранный преподавательский состав привлекает туда совершенно особенный контингент – дам среднего возраста с неустроенной личной жизнью. В итоге, несмотря на, возможно, искреннее желание преподавателя что-нибудь своим студентам преподать, атмосфера быстро становится нерабочей, сам же преподаватель краснеет, тушуется, теребит завязочки на толстовке и переходит от ужаса на подростковый фальцет.

5. Школа предлагает проходить часть материала и сдавать тесты в их компьютерных классах.

Почему это опасно?

Как бы это объяснить, не вникая опять в историю про нейронные связи на полстраницы … В общем, это не обучает. То есть вообще. Совсем. Кроме всего комплекса проблем, вызванных именно средством выполнения заданий (компьютер не годится для такой работы), а также тестовым форматом (проверочный, но не учебный формат), есть еще комплекс проблем, связанных с тем, что завалить тест очень сложно.

Думаю, что системы от школы к школе все-таки хоть немного отличаются, однако из того, что мне порассказали, выходит, что тест можно пересдавать много-много раз, а работа над ошибками состоит в том, что система показывает исправленный вариант и ждет, пока студент аккуратно перепишет неправильное на правильное. Никакой работы по справочникам и словарям, никакой поступательной работы до возникновения стойкого самостоятельного умения – просто перепиши букву или форму глагола – и сдай.

Помимо всего прочего, такая система рождает полную разрозненность в головах учащихся. Как то, что я делал вчера в компьютере, сопрягается с тем, что я должен сказать сегодня в классе? Учитывая, что язык – это сложный интегральный навык, а не критическая масса информации, собранная в произвольном порядке, я не знаю, что тут еще сказать.

Мы внезапно осознали все масштабы - статья Марии Ковиной-Горелик | How to Know How – проект о бережном изучении английского языка
Photo by Cottonbro

6. Школа заявляет авторскую или просто свою собственную методику.

Почему это опасно?

Создать действительно новую учебную методику невозможно без открытий в тех областях, которые лежат в основании педагогики: психологии, нейрофизиологии, лингвистике. Это не происходит каждые пять лет, не говоря уж о том, что все такие открытия должны быть переработаны для использования в практических педагогических целях. Чаще всего «методикой» называют произвольную компиляцию старых, как мир, материалов и заданий, просто перенесенных с бумаги в компьютер, или напечатанных на карточках вместо книжки.

Мнемотехники, электронные приложения, внутренние системы оценок, дополнительные материалы за дополнительные деньги, собственные таблицы, словари и т.д. – чаще всего это внешние, несущественные моменты, потому что старые идеи не продаются, а создать действительно новые – кишка тонка.

Действует общий принцип: чем все это хозяйство «уникальнее», тем меньше о нем реальной независимой информации и выше риски студента.

Второй общий принцип: если методика в сжатой форме укладывается в идею «как изучать английский язык, не изучая английский язык», то это уже не риски, это суицид.

7. То, чего вы не знаете, но можете увидеть, если обратите пристальное внимание, это заметно по тому, как идет урок: некоторые школы снабжают своих преподавателей скриптами для ведения занятий (не стоит путать с планами — планы пишет сам преподаватель, и это как раз признак хорошего качества). Единство, стройность, простота, удобство, легкость подмены в случае болезни преподавателя, — вот, для чего это делается.

Есть ли в этой формуле успеха вы и ваши интересы? Все это призвано облегчить школе проживание в ситуации постоянной текучки кадров (а иначе на хрена городить огород, скрипты ведь еще написать надо; и тут же разумно задаться вопросом, почему текут кадры), но для студентов они – расписка в полной несостоятельности преподавателя.

Почему это опасно? Фактор личного вложения и личных отношений, о котором я упоминала выше. Хорошо преподавать можно только то, что является частью личного опыта человека. Да, можно просто передавать знания, как кирпичи перекладывать с места на место, – но эффективно можно их преподавать и рассчитывать хоть на какое-то усвоение только тогда, когда они были присвоены преподавателем как часть его личного опыта.

Мы внезапно осознали все масштабы - статья Марии Ковиной-Горелик | How to Know How – проект о бережном изучении английского языка
Photo by Dan Counsell

Скрипт не бывает частью личного опыта – нигде, ни в чем. Именно поэтому мы начинаем сходить с ума, когда вежливые девочки и мальчики из колл-центров реагируют на наши животрепещущие проблемы и искренние эмоции фразами «я вас услышал», «спасибо за ожидание» и непременным обращением по имени отчеству в каждой реплике даже когда мы зашли уже на пятый круг беседы.

Мы хотим, чтобы нас видели и уважали в нас личность. Видеть другого человека (тем более, в составе группы) – это личное и добровольное вложение преподавателя, которое не может быть оплачено, навязано, предусмотрено договором, гарантировано. Это не фирменный стиль, это даже не job description. Раньше это было нечто, само собой разумеющееся, сейчас это дефицит. Сейчас ко мне выстраивается очередь фактически за одно только это умение.

Преподаватель обязан знать материал теоретически, практически и методически, и это – три разных знания (вообще-то именно эта совокупность и есть методика, ремесло, мастерство, профессия).

Это такая магия, которая глубоко укореняется в психологию, лингвистику и педагогику, а не висит на жидкой сопле типа «а давайте все русские слова на «–ция» говорить с окончанием “-tion”, и у нас сразу будет много-премного хороших английских слов» (даже не знаю, как быть с заимствованными из английского же языка словами «унция», которая по-английски ounce, или «полиция», которая по-английски police).

Хорошие преподаватели – люди высокой внутренней свободы. Они сами организуют материал так, чтобы лично им было максимально органично и удобно его подавать, подготовят дополнительные «фишечки» (картинки, карточки, аудио, видео, стишки и любые другие танцы с бубнами), творчески переработают задание из учебника, возьмут еще парочку из другого, тоже хорошего.

Чтобы пускаться в эти тяжкие, преподаватель должен быть непоседлив, талантлив, самостоятелен, а главное – он должен плотно сидеть на игле той особой радости, которую испытывают преподаватели и студенты, дойдя до совместного открытия.

Этого не бывает в скриптах, не бывает в компьютерах, не бывает в пакетных решениях.

Так что для начала, я думаю, достаточно будет сократить пул рассматриваемых школ с тем, чтобы отказаться от надежды на хороших преподавателей вне ареалов их нормального обитания. It looks like it’s not much – but it’s a start.


Like, share, repost. Peace, love, smile. Learn.