В процессе интервью людей в группу реабилитации взаимоотношений с английским языком выяснилась еще одна потрясающая вещь, которую даже я с моим опытом консультирования предположить не могла.
Оказывается, есть люди – и их немало! – у которых неосознанная цель очередной попытки изучать язык состоит не в том, чтобы его наконец взять и выучить. А в том, чтобы отпустило.
Напрямую они этого не говорят, потому что такое положение дел не может быть ничем, кроме слепого пятна. Ведь следом за осознанием, что целей-то в языке никаких нет и язык-то в жизни ни за чем особо и не нужен, встает неминуемый вопрос: «Зачем тогда вообще затеваться, тем более в сто первый раз?» Но их страшно тянет в эту сторону, а зачем – они и сами не знают.
Это становится видно по тому, как они стесняются говорить о своих целях, как тушуются и переживают, что я их сейчас выгоню с собеседования как самозванцев, которые занимают чужое место, отнимают у меня время, не подходят под мою экспериментальную затею и вообще не удались со всех сторон.
Пока я не нащупала этот скрытый нерв, я сама очень переживала за народ: «Понимают ли они, что группа наша рано или поздно закончится, и все, что мы там успеем познать, неминуемо уйдет в песок, если они заранее не подложат под этот поезд следующие рельсы? Надо обязательно заранее подумать, что дальше! Иначе это все не имеет смысла!»
А потом, уже не помню как, в разговоре, не помню, с кем, неожиданно вывалилось горячее, скользкое, дышащее решение: есть те, которым дальше никуда не надо, они приехали. Им тупо надо, чтобы травма, полученная в связке с попытками изучить язык не отжирала ресурс из тех областей, куда им действительно надо, вот и все. Им нужны ровно мои три месяца, а дальше – хоть трава не расти и ну его к ебене матери, этот английский язык, больше никогда! Поэтому для них эти три месяца очень даже имеют смысл.
Я бы никогда не подумала, что на рынке нужна такая услуга, но вот. По идее, это вообще запрос на психотерапию (как и любая травма), но я вижу, что многие даже носили ее в соответствующие кабинеты, однако не всем там выдали реально действующую справку об освобождении от армии и физкультуры. (Это шутка, если что. Я знаю, как работает терапия с травмой. Короче говоря, я имею в виду, что не всем помогла психотерапевтическая работа с таким запросом).
Слишком много вокруг триггеров, которые постоянно провоцируют мусолить внутри идею, что это обязательно надо, и стыдно не, и все уже да (все до единого), а ты еще не, и с языком возможны какие-то небывалые перспективы (непонятно, какие, но уж такие, которые, если появятся, будет невыносимо просрать – так невыносимо, что мы, пожалуй, начнем просирать их заранее, еще до появления на горизонте, потому что проще привыкнуть к мысли, что мы их просрали, чем выучить гребаный английский язык). Особенно тяжко приходится тем, кто успешен в большинстве своих других начинаний, но тут – затык космического масштаба, нерешаемая многолетняя брешь, которая сосет кучу сил, денег, эмоций и вызывает фрустрацию размером с Бразилию.
Изучение языка становится фоновой идеей, которая не может просто взять – и получиться, она становится частью повседневной жизни, судьбы, образа мыслей героя. Несущей конструкцией. Точно так же, как вопросы снижения веса, оздоровления, попытки приучить себя к спорту или литературному творчеству, если к этому нет тяги, долгосрочные проекты типа, например, ношения брекетов.
Результат не гарантирован, конца и края не видать, в процессе вылезает миллион дополнительных мучений, расходов и проблем, о которых ты и понятия не имел на старте, триггеров вокруг насыпано немыслимое количество. Хочется до смерти стать лучшей версией себя, укомплектованной талией Вивьен Ли, улыбкой Мерлин Монро и их же, прости Господи, родным наречием, будь оно трижды неладно.
И даже если на восьмой попытке начало закрадываться ощущение, что игра не стоит свеч и можно, в принципе, просто бросить, привычка к борьбе стала столь огромной, что невозможно ее просто прекратить, не создав внутри себя зияющей и страшной пустоты. И тут уже как бы что ни сделай, будет плохо, потому что и бороться без конца невозможно, и не делать этого уже не получается.
Если человек многократно попадал в ситуацию полной утраты контроля и беспомощности в связи с каким-то конкретным фактором, импульсом, событием – короче говоря, триггером, ему сложно просто так отойти и больше не дергать этот рубильник. Особенно, если рубильники на каждом шагу, а с английским языком это точно так, достаточно открыть интернет.
Убрать триггер из своей жизни не равно вернуть себе чувство контроля, потому что, во-первых, это нереально (как и с едой, например: ты можешь хранить в холодильнике один сельдерей, но стоит выйти на улицу – все), во-вторых, это переживается как вынужденный выбор, как ограничение. Отсюда идет накрутка всех идей про неспособность, невозможность, что-то огромное, неподъемное, непосильное. Английский язык превращается в дракона, победить которого – дело жизни и чести. Что потом делать с тушей – вопрос десятый, он уже никого не интересует. Он не нужен. А победа – нужна.
Таких людей бессмысленно спрашивать: «А зачем вам английский язык? А что вы будете делать, когда наша группа закончится?» – и т.п. Ни зачем. Ничего. Единственное, что произойдет за три месяца – если мне удастся сделать то, что я бы хотела сделать в этом проекте, – они получат первый и, возможно, единственный в их жизни опыт общения с драконом в русле мирных переговоров с подписанием договора о взаимном разоружении ядерных боеголовок. Это все.
Потому что свобода и контроль над ситуацией ощущаются не как знание английского языка и уж тем более не как исключение любых соприкосновений с ним из жизни. А как свободный выбор учить или не учить, и если учить, то в своих объемах и темпах. Выбор этот не обязан быть единым на всю жизнь: можно спокойно начинать, делать паузы, продолжать, забывать, восстанавливать, хотеть большего, не хотеть большего, – и при этом всю дорогу чувствовать, что это более или менее свободный выбор плюс, конечно, некоторое влияние обстоятельств, от которых не свободен в нормальной жизни никто.
Даже те, кто очень хорошо выучил английский язык, вот прям клянусь вам.
Мне очень ок, что люди придут ко мне заниматься не за тем, чтобы наконец выучить. Тем более, что я всех очень настойчиво предупреждаю: объем, который реально взять за 3 месяца да еще в такой особенной группе, – он же крошечный, ребят. Он микроскопический. Мне очень и очень ок, если в результате этой трехмесячной работы всех немножечко отпустит – каждого в свою сторону.
Кто-то найдет внутри точку, из которой он может это делать и дальше. А кто-то найдет точку, из которой самое правильное решение будет оставить эту затею и заниматься тем, к чему лежит душа или хотя бы к чему действительно и очевидно ведут обстоятельства.
Нормальная цель. Легитимная. Едва заметная, но, видите, раскопалась же.