После всех ремонтных и переездных катаклизмов на меня снизошло.
Начну с одного разоблачения. Я уже использовала свой опыт ремонта в корыстных профессиональных целях: сделала домашнее задание для учительского курса «360 градусов» на основе своего памятного диалога с прорабом. Почему? Да потому что все это оказалось очень и очень похожим на то, что я слышала от многочисленных моих клиентов про попытки договориться с учителями английского языка, школами или даже собой. Это то, о чем они рассказали бы своим учителям, если бы те знали, что именно и когда именно спрашивать, как распознать опасения и сомнения, которые клиент даже иногда и сформулировать-то не может в силу отсутствия у него понятийного аппарата и понимания предмета разговора.
На примере ремонта это было очень легко, потому что большинство из нас, увы, мало что в нем понимает. И вопрос второго прораба про работу первого прораба: «А зачем вам здесь малярную сетку положили?» — не может быть встречен клиентом никак, кроме чувства полной беспомощности. Что такое «малярная сетка»? Чем она плоха? Почему другой профессионал думал, что она хороша? Насколько фатальны последствия? То, что в итоге разницы – на мой клиентский глаз – никакой, это выяснится позднее. После ненужных нервов. Зато, к примеру, выяснится, что душ хлещет строго параллельно полу и принять душ можно, только держа лейку в руке. Иначе душ примет противоположная стена. Как так получилось? А бог его знает. Разница только одна: на малярную сетку я чхать хотела три раза через левое плечо, а вот душ принимать по-человечески с двумя свободными руками все-таки хотелось бы.
Ближе к концу ремонта, когда из меня, как из скороварки, стало все-таки что-то выбулькиваться в фейсбук («держаться больше нету сил»), я получала массу комментариев с советами и рекомендациями тех или иных мастеров. И ощутила себя – как? – правильно: точно так же, как мои клиенты в мире преподавания английского языка. Рекомендации, особенно непрошенные, во-первых, радостно и многократно напоминают тебе о том, как ты с размаху лоханулся, как ты влетел-то красиво, как последний дурак, как ты умудрился пустить на самотек вещи, опасность которых была очевидна любому здравомыслящему человеку; а во-вторых, одинаковы, как на подбор, и вызывают примерно ноль доверия. Совершенно неясно, чем мастер Сергей должен быть лучше мастера Станислава.
Тот мастер (прораб, архитектор, преподаватель английского языка, мать его), кто в итоге оказался «плохим», тоже появился по чьей-то рекомендации и сначала казался очень даже хорошим. Пока разберешься, что к чему, пока найдешь силы для бунта внутри и неопровержимые свидетельства необходимости такого бунта снаружи – уходят главные ресурсы: время, силы, деньги, а также катастрофически снижается кредит доверия к любому последующему кандидату. По такой методике, по сякой методике – через некоторое время возникает полное ощущение, что все методики одинаковы, специалисты одинаковы, кругом мрак и бездна отчаяния.
Короче говоря, опыт ремонта привел меня примерно к следующим выводам. Вероятно, в любой сфере есть люди, которые имеют доступ к тонким ощущениям, и те, которые не имеют в силу неразвитости либо перекрыли его сами в силу недостатка душевных сил на разработку этой золотой жилы. Просто два больших класса, которые не поймут друг друга никогда.
Первые ценят моральное удовлетворение от своей работы, имеют эстетическое чутье и этические стандарты. Они берут на себя ответственность за свои действия, проблемы и допущенные ошибки и считают это действие неотъемлемой частью своей работы. В состоянии соприкасаться с чуждыми им картинами мира. Видят зоны ответственности, не берут чужого, но свое несут внятно и с достоинством. Работают на упреждение, т.е. сами сообщают о любых изменениях в договоренностях, и вообще не боятся человеческой коммуникации даже тогда, когда несут неважные вести. Уважают чужое время и эмоции, предлагают альтернативные решения. Действуют прозрачно. Отвечают на вопросы, задают вопросы сами.
В основании такого поведения, как я понимаю, лежат две равновеликие плиты:
1) Ощущение «правильности» картины мира и своего «я», которое не хочется нарушать своими же действиями, потому что если сделать что-то «не по совести» не, что называется, to the best of one’s abilities, внутри станет гадко так, что потом не оберешься вымывать. И деньги тут никоим образом ни при чем вообще, потому что деньги эту грязь не помоют. Сложно уловимое и описываемое ощущение «вот я и вот мое дело» такой человек ценит больше монетарной выгоды.
2) Умение различать долгосрочные перспективы и строить пути к ним. Это не обязательно понимать на уровне сознания, не обязательно использовать слова типа «стратегия» и «цель». Собственно, такие люди понимают, что жизнь – это путь развития, и любое нечестное или наплевательское действие вредит куда больше им, чем кому-либо еще.
Короче говоря, таким людям искренне проще работать хорошо, подхватывая все косяки по дороге. Самое любопытное, что как правило именно такие люди, даже когда работают много, не сдыхают по дороге, а только набираются сил (моменты локальной усталости не берем, у кого их нет, но по Гамбургскому счету). И со временем имеют возможность работать меньше, зарабатывать больше, а главное – получать еще больше удовольствия. Даже если наряду с усталостью.
И чтобы вы не думали, что я имею в виду только высоко образованных интеллектуалов, которые проводят свои дни между библиотеками и ретроспективой какого-нибудь Годара, последним, кто потряс меня в этом жанре был грузчик Александр. Четко, быстро, идеально, по-отечески. Ни слова нытья. Никаких неприятных запахов. В последнюю ходку ехали в кабине все вместе, включая кота, и загадывали друг другу загадки из топографии Москвы. Как вам? Оплатили, конечно же, с большими чаевыми и большим удовольствием, телефон, конечно же, записали. Кому надо – грузчик Александр просто мой кумир.
Вторые, если коротко, просто очень боятся жить и доверять жизни. Это может быть следствием ранних травм или в целом низкого уровня развития – но причины не так интересны. Я видела таких и в формате рабочих-иммигрантов, у которых ни дома, ни родных, ни образования, ни денег, ни языка, ни соцобеспечения, и в формате местных крепких мужиков с сохранным интеллектом и личным авто. Без разницы. Руководители английских школ и курсов, организованных по принципу финансовых пирамид, тоже в большинстве своем не из узбекских маляров. Между тем, именно они проводят в жизнь идею «мы научим вас преподавать язык — стартовое знание языка необязательно».
Основной принцип их работы – «а оно мне надо?» Загадочное «оно» — не надо, надо нахапать с наименьшими усилиями и по-быстрому, пока не заметили. Обо всех трудностях и проблемах они заявляют в духе: «Чтоб ко мне потом не было претензий».
Любые не заявленные с порога проблемы необходимо скрыть, потому что если обнаружить их на этапе, когда они подлежат исправлению, тебя-то их исправлять и заставят. А оно тебе надо? Если же вовремя промолчать, то единственное, что нужно будет сделать, это впасть ненадолго в диссоциацию, пока клиент орет и бегает по потолку. И всего делов. Опыт показывает, что такие косяки даже не всегда сказываются на сиюминутных деньгах. А если сказываются, диссоциация мешает слепить стройную причинно-следственную связь, пролегающую через необходимость иных действий именно этого человека. Всегда найдется оправдание линии: «Я ему и то, и это, а он, сука, пожалел денег». Категориями денег не сиюминутных, не говоря уже о личном развитии, которое конвертируется в деньги, здесь никто не мыслит. А если и мыслит, то не спускает с уровня отвлеченного интеллекта до уровня ежедневных малых и вместе с тем колоссальных усилий души.
Изнутри все измеряется ростом или падением уровня тревоги. В случае успеха тревога остается в виде смутного облака недовольства жизнью и невозможности расслабиться. В случае неуспеха может дойти до животного страха за жизнь, отключающего остатки коры головного мозга. Тревогу успокаивает только сиюминутный результат.
Все стандарты для них придуманы извне, познать их – бином Ньютона, соответствовать им – морока и кандалы. Умный тот, кто быстрее ставит раком. Все успешные люди кругом воспринимаются как умело поставившие раком кого-то другого. Ответственность – понятие глубоко чуждое, интерес на чувственном уровне непознан: все затмевает тревога и задача по ее снижению.
Внешне там может быть тонна дружелюбия, но нет покоя и нет достоинства. Сборщик мебели с порога заявил мне о цене, после чего присовокупил: «Ну и чаевые от вашего чистого сердца» с широчайшей улыбкой. Мысль о том, что чаевые вообще-то дают за хорошую работу и исключительно добровольно, его не посещала, по-видимому, никогда.
Эти наблюдения приводят меня к неутешительным выводам относительно людей преподающих и организующих обучение. Действительно, есть, как и везде, люди с одними ценностями – и с другими. Распознать это «по одежке» часто бывает не так просто: нужен наметанный глаз, жизненный опыт и хотя бы минимальное понимание предмета. Мой опыт в ремонте был равен нулю, вникать я не везде хотела или имела возможность – за это и получила. Можно ли было этого избежать? Может быть, и можно. Нужно ли – даже не знаю. Иначе опыт-то откуда брать.
Как ни крути, а выбор исполнителя любой услуги остается делом сложным и непредсказуемым. Тем, кто находится в этой ситуации со стороны клиента, хочется сказать: keep your eyes peeled, pals. Тем же, кто находится в этой ситуации со стороны исполнителей – в нашем случае, преподавателей языка, — я не раз говорила и еще раз повторю: с клиентской точки зрения мы все одинаковы, включая тех, кого мы брезгуем даже назвать «коллегами», и дать понять клиенту, что он в надежных и любящих руках, — это такая же часть работы, как и знание методики.
И не просто дать понять — дать понять недорого, — но и удерживать.